Даниил Хармс анекдоты в стиле Хармса читать анекдоты Хармса,
необычные анекдоты

НА ГЛАВНУЮ



 стр  1

 стр  2

 стр  3

 стр  4

стр  5

стр  6

стр  7

стр  8

стр  9

 стр  10




      
Лев Толстой очень любил детей, 

а взрослых терпеть не мог, особенно Герцена. 
Как увидит, так и бросается с костылем и все в глаз норовит, в глаз. 
А тот делает вид, что не замечает. 
Говорит: "Ох, Толстой, ох, Толстой..." 

***
Однажды Гоголь написал роман. Сатирический.
Про одного хорошего человека, попавшего в лагерь на Колыму. Начальника лагеря зовут Николай Павлович (намек на царя).
И вот он с помощью уголовников травит этого хорошего человека и доводит его до смерти.
Гоголь назвал роман "Герой нашего времени".
Подписался: "Пушкин." И отнес Тургеневу, чтобы напечатать в журнале.
Тургенев был человек робкий.
Он прочитал рукопись и покрылся холодным потом. Решил скорее ее отредактировать. И отредактировал. Место действия перенес на Кавказ. Заключенного заменил офицером. Вместо уголовников у него стали красивые девушки, и не они обижают героя, а он их. Николая Павловича он переименовал в Максима Максимовича. Зачеркнул "Пушкин" и написал "Лермонтов".
Поскорее отправил рукопись в редакцию, отер холодный пот со лба и лег спать.
Вдруг среди сладкого сна его пронзила кошмарная мысль. Название. Название-то он не изменил!
Тут же, почти не одеваясь, он уехал в Баден-Баден. 

***  

Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. 
"Дорогой далекий друг, - писал он, - я Вас не знаю, и Вы меня не знаете. 
Очень хотелось бы познакомиться. 
Всего хорошего. Саша".

Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. 
Так погрузился, хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсовывала - не видит. 
Он, правда, по-русски читать не умел. 
Так и не познакомились. 

***
Однажды Федору Михайловичу Достоевскому, 
царствие ему небесное, исполнилось 150 лет. 
Он очень обрадовался и устроил день рождения. 
Пришли к нему все писатели, только почему-то все наголо обритые. У одного Гоголя усы нарисованы. 
Ну хорошо, вы- пили, закусили, поздравили новорожденного, царствие ему небесное, сели играть в вист. 
Сдал Лев Толстой - у каждого по пять тузов. 
Что за черт? Так не бывает. 
"Сдай-ка, брат Пушкин, лучше ты". 
"Я, - говорит, - пожалуйста, сдам". И сдал. 
У каждого по шесть тузов и по две пиковые дамы. 
Ну и дела... "Сдай-ка ты, брат Гоголь". 
Гоголь сдал... Ну, знаете... 
Даже и нехорошо сказать... 
Как-то получилось так... 
Нет, право, лучше не надо. 

***
Однажды Федор Михайлович Достоевский, 
царствие ему небесное, сидел у окна и курил. 
Докурил и выбросил окурок из окна. 
Под окном у него была керосиновая лавка. 
И окурок угодил как раз в бидон с керосином. 
Пламя, конечно, столбом. 
В одну ночь пол-Петербурга сгорело. 
Ну, посадили его, конечно. 
Отсидел, вышел, идет в первый же день по Петербургу, навстречу - Петрашевский. 
Ничего ему не сказал, только пожал руку и в глаза посмотрел. Со значением.