Михаил Зощенко |
рассказ 338 ПОМИНКИ рассказ 338 |
смешные истории. Зощенко ПОМИНКИ. рассказ ПОМИНКИ. |
НА ГЛАВНУЮ содержание рассказ 321 рассказ 322 рассказ 323 рассказ 324 рассказ 325 рассказ 326 рассказ 327 рассказ 328 рассказ 329 рассказ 330 рассказ 331 рассказ 332 рассказ 333 рассказ 334 рассказ 335 рассказ 336 рассказ 337 рассказ 338 рассказ 339 рассказ 340 |
. Не так давно скончался один милый человек.
Конечно, он был незаметный работник. Но когда он, как говорится, закончил свой земной путь, о нем многие заговорили, поскольку это был очень славный человек и чудный работник своего дела. Его все очень расхваливали и заметили его после кончины. Все обратили внимание, как он чистенько и культурно одевался. И в каком порядке он держал свой станок: он пыль с него сдувал и каждый винтик гигроскопической ваткой обтирал. И вдобавок он всегда держался на принципиальной высоте. Этим летом он, например, захворал. Ему худо стало на огороде. Он в выходной день пришел на свой огород и там что-то делал. Ухаживал за растениями и плодами. И вдруг ему приключилось худо. У него закружилась голова, и он упал. Другой бы на его месте закричал: «Накапайте мне валерианки!» или: «Позовите мне профессора!» А он о своем здоровье не тревожился. И, упавши, сказал: «Ах, кажется, я на грядку упал и каротельку помял». Тут хотели за врачом побежать, но он не разрешил отнимать от дела рабочие руки. Но все-таки его отнесли домой, и там он под присмотром лучших врачей хворал в течение двух месяцев. Конечно, ему чудные похороны закатили. Музыка играла траурные вальсы. Много сослуживцев пошло его провожать на кладбище. Очень торжественные речи произносились. Хвалили его и удивлялись, какие бывают на земле люди. И под конец один из его близких друзей, находясь около его вдовы, сказал: — Которые хотят почтить память своего друга и товарища, тех вдова просит зайти к ней на квартиру, где будет подан чай. А среди провожающих был один из его сослуживцев, некто М. Конечно, этот М. особенно хорошо не знал усопшего. Но пару раз на работе его видел. И теперь, когда вдова пригласила зайти, он взял и тоже пошел. И пошел, как говорится, от чистого сердца. У него не было там каких-нибудь побочных мыслей. И на поминки он пошел не для того, чтобы заправиться. Тем более сейчас никого едой не удивишь. А он пошел просто идейно. «Вот, подумал, такой славный человек, дай, думает, зайду, послушаю воспоминания его родственников и в тепле посижу». И вот, значит, вместе с одной группой он и пошел. Вот приходят все на квартиру. Стол, конечно, накрыт. Еда. Пятое-десятое. Все разделись. И наш М. тоже снял с себя шапочку и пальто. И ходит промежду горюющих родственников, прислушивается к воспоминаниям. Вдруг к нему в столовой подходят трое. — Тут, говорят, собравшись близкие родственники. И среди них вы будете чужой. И вдова расценивает ваше появление в ее квартире как нахальство. Наденьте на себя ваше пальто и освободите помещение от вашего присутствия. Тому, конечно, неприятно становится от этих слов, и он начинает им объяснять, дескать, он пришел сюда не для чего-нибудь другого, а по зову своего сердца. Один из них говорит: — Знаем ваше сердце — вы зашли сюда пожрать, и тем самым вы оскорбили усопшего. Выскакивайте пулей из помещения, а то вы в такой момент снижаете настроение у друзей и родственников. И с этими словами он берет его пальто и накидывает на его плечи. А другой знакомый хватает его фуражку и двумя руками напяливает ее на голову так, что уши у того мнутся. Нет, они, конечно, его не трогали, и никто из них на него даже не замахнулся. Так что в этом смысле все обошлось до некоторой степени культурно. Но они взяли его за руки и вывели в переднюю. А в передней родственники со стороны вдовы немного на него поднажали, и даже один из них слегка поддал его коленкой. И это было тому скорее морально тяжело, чем физически. В общем, он, мало что соображая, выскочил на лестницу с обидой и досадой в душе. И он три дня не находил себе покоя. И вот вчера вечером он пришел ко мне. Он был расстроен, и у него от обиды подбородок дрожал и из глаз слезы капали. Он рассказал мне эту историю и спросил, что я насчет этого думаю. И я, подумавши, сказал: — Что касается тебя, милый друг, то ты совершил маленькую ошибку. Ты зашел туда по зову своего сердца. И в этом я тебе верю. Но вдова имела в виду только близких и знавших ее супруга хорошо. Вот если бы тебя завод пригласил на вечер его памяти и оттуда тебя бы выкурили и назвали чужим — вот это было бы удивительно. И в этих тонкостях следует всегда разбираться. Но что касается их, то они с тобой поступили грубо, нетактично и, я бы сказал, некультурно. А что один из них напялил на тебя фуражку, то он попросту свинья, и ну его к черту, дурака! Тут сидевший у меня М. немного даже просиял. Он сказал: — Теперь я понимаю, в каком смысле они меня назвали чужим. И все остальное меня теперь не волнует. Тут я пожал ему руку. Подарил ему книгу. И мы расстались лучшими друзьями. И когда он ушел, я подумал о том, что те же самые люди, которые так грубо выгнали его, наверно, весьма нежно обращаются со своими машинами. Наверно, берегут их и лелеют. И, уж во всяком случае, не вышвырнут их на лестницу, а на ящике при переноске напишут: «Не бросать!» или «Осторожно!» Об этом, друзья, я как-то раз написал, но вот еще раз вспомнил. Засим я подумал, что не худо бы и на человечке что-нибудь мелом выводить. Какое-нибудь там петушиное слово: «Фарфор!», «Легче!» Поскольку человек — это человек, а машина его обслуживает. И, подумавши об этих делах, я решил для поучения записать этот фактический рассказ. И вот он перед вами. С новым годом Позвольте поздравить вас с Новым годом, уважаемые граждане. Желаем вам, так сказать, всяких благ. Чувствительно благодарим вас за те пожелания, которые вы мысленно произносите по нашему адресу. И позвольте по случаю Нового года рассказать вам одну поучительную историю. Не без задней мысли мы приберегли эту историйку для Нового года. Желание предостеречь уважаемых граждан от подобных происшествий в наступающем году — вот что движет нас в нашем намерении рассказать под Новый год об этом факте. Прежний руководитель поехал в отпуск. Потом где-то что-то задержался по своим делам. Конечно, в учреждении начались пересуды: дескать, где же это он, дескать, не перебросили ли его на другую, более низкую должность, или вообще что с ним. И вот появляется в этом учреждении новый руководитель. И тогда происходит общее собрание, на котором публика высказывает свои мысли, чувства и пожелания. И один из служащих выходит на эстраду и тоже о чем-то говорит: высказывается и выражает надежды. И в пылу своей речи он бросает упрек прежнему руководству, что вот, дескать, неважно работали, не сумели, запороли дело. При этих своих словах оратор впивается глазами в лицо нового директора, желая прочитать, не зашился ли он, что так сказал, не навел ли тень на плетень. Но он видит, что директор утвердительно кивает ему головой, как бы говоря: правильно, молодец, сообразил, как надо сказать, не то что там другие пороли чушь. Увидя такое благословение начальника, ретивый оратор стал еще более углублять и развивать свою мысль. Вот он развивает эту свою мысль и видит, что директор то и дело кивает ему головой, как бы говоря: молодец, собака, правильно загибаешь. И, увидя такие многозначительные знаки, наш оратор совершенно, как говорится, сомлел от гордости и понесся на крыльях своей фантазии в заоблачные дали, говоря, что таких людей, как прежний директор, надо не только в три шеи гнать, но надо сажать в тюрьму и так далее. Тут выходят на эстраду еще два оратора и, глядя на директора, который грустно и утвердительно кивает головой, еще более прибавляют пару, говоря, что только новое руководство способно извлечь учреждение из того болота, в какое завел прежний начальник. И тогда поднимается на эстраду сам директор и выражает свое возмущение по поводу речей трех предыдущих ораторов. Он говорит, что, напротив того, прежний директор был на большой высоте, что именно он вывел учреждение на столбовую дорогу и что в настоящее время он имеет еще более трудную и более высокую должность. И он с делом справляется с неменьшим успехом. И тогда все с великим изумлением смотрят на директора. И все видят, что он то и дело кивает головой. И тут все начинают понимать, что у нового директора имеется нечто вроде нервного тика. Причем если он спокоен, то он подергивает головой редко, а чем больше он нервничает, тем чаще кивает головой. Находящийся в зале доктор этого учреждения тихо дает свои научные разъяснения соседям. Соседи передают диагноз врача окружающим, и вскоре весь зал понимает, что произошло. Три предыдущих оратора с тоской взирают на директора. Один из них пытается произнести речь с места, крича, что его не так поняли. Но директор закрывает собрание. .............................
Михаил Зощенко |
Михаил Зощенко. юмористические истории. . . рассказы Михаила Зощенко, смешные рассказы, читать сатира и юмор. |