Незнайка на Луне: ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН |
|
|
|
Николай Носов - Незнайка на Луне Глава 35 ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН После того как скуперфильдовские рабочие овладели невесомостью и прогнали со своей фабрики Скуперфильда, все только и говорили об этом. Рабочие других фабрик тоже приезжали к космонавтам, а вернувшись, устраивали на своих фабриках невесомость. На некоторых фабриках рабочие до того осмелели, что даже без всякой невесомости брали власть в свои руки и прогоняли хозяев. Полиция до такой степени была напугана всем происходящим, что перестала выступать против рабочих. Многие полицейские выбрасывали свои ружья и пистолеты, закапывали в землю свои полицейские мундиры и каски и, одевшись как обыкновенные коротышки, нанимались работать на фабрики и заводы. Они говорили, что это гораздо приятнее, чем летать сломя голову по воздуху в состоянии невесомости, получая ожоги, ранения и увечья. Рабочие за свою работу теперь стали получать значительно больше, так как им уже не нужно было отдавать богачам часть своего заработка; товары же сильно подешевели. Поэтому каждый и питаться стал лучше, и покупал больше товаров. Поскольку товаров стало требоваться больше, все фабрики начали увеличивать выпуск продукции, а для этого им понадобилось больше рабочих. Безработных скоро совсем не стало, так как все, кто хотел работать, получали работу. В лакеях у богачей теперь никто не хотел служить. От них удрали и служанки, и горничные, и прачки, и швейцары, и полотёры, и в первую очередь повара. Все повара и поварихи предпочитали теперь работать в столовых и ресторанах, где они были сами себе хозяева. Столовых же и ресторанов с каждым днём становилось больше, так как многим теперь не хотелось затевать стряпню у себя дома. У каждого хватало денег, чтоб пообедать в ресторане или принести обед из столовой. Бедняга Скуперфильд, который растерял все свои капиталы ещё до того, как у него отобрали фабрику, не знал, как ему теперь быть. Сначала он ходил обедать к своим знакомым, но потом убедился, что знакомым это особенного удовольствия не доставляет, и кончил тем, что поступил работать на свою бывшую макаронную фабрику. Никто не препятствовал ему в этом. Все знали, что макаронное дело он любит, и надеялись, что работать он станет исправно и добросовестно. После того как Скуперфильд проработал несколько дней подручным на тестомешалке, ему поручили работу на макаронном прессе. Здесь обязанностью Скуперфильда было следить, как из макаронного пресса бесконечным пучком лезли макаронные трубочки, и регулировать их плотность и толщину. Если тесто становилось слишком жидким — а это сразу отражалось на толщине трубочек, — он давал сигнал тестомешальщикам подбавить муки; если же тесто становилось слишком густым, он давал сигнал прибавить водички. Как только трубочки достигали надлежащей длины, Скуперфильд нажимал кнопку, в результате чего приходил в движение электрический нож и разрезал трубочки, которые падали в паровой котёл, где их обдавало влажным горячим паром, после чего они попадали на конвейер, который тащил их в сушилку. Поработав у макаронного пресса с недельку, Скуперфильд придумал пристроить к прессу небольшое колёсико с выступом. Колёсико, вращаясь, время от времени нажимало на кнопку выступом и тем самым автоматически включало электрический нож. Благодаря этой рационализации Скуперфильду уже не нужно было нажимать каждый раз на кнопку, когда макаронина достигала необходимой длины, и он смог работать уже не на одном, а сразу на двух прессах. Он говорил, что на этом не остановится и добьётся того, чтоб машина автоматически регулировала густоту макаронного теста и сама добавляла сколько нужно муки и воды. Теперь, когда работать приходилось ему самому, Скуперфильд хорошо понял, как важно облегчать труд рабочего. В общем, работать ему понравилось, тем более что вокруг всегда были коротышки, с которыми можно было поговорить, перекинуться шуткой, посоветоваться о каком-нибудь деле. Теперь, окончив свой трудовой день, он часто покупал большую булку и, сунув её под мышку, отправлялся гулять в зоопарк. Он очень любил смотреть на животных, особенно на водоплавающих птиц. Увидев плавающих посреди пруда уток, он смеялся от радости и кричал: — Смотрите, утки! Утки! И принимался бросать кусочки булки на берег пруда. Утки сейчас же подплывали к берегу и начинали клевать угощение. Со временем они так привыкли к этому, что стали узнавать Скуперфильда и, завидев издали его чёрный цилиндр, спешили к берегу, что приводило Скуперфильда в умиление. Скормив уткам полбулки, он говорил обычно: — Теперь идите, миленькие, поплавайте, а завтра я вам ещё принесу. И уходил на площадку молодняка. Там он отдавал остатки булки маленьким медвежатам и, если поблизости публики было немного, просил у сторожа разрешения погладить кого-нибудь из зверят. Сторож иногда разрешал. Тогда Скуперфильд перелезал через ограду, гладил всех зверушек по очереди и, поцеловав на прощание какого-нибудь хорошенького медвежонка, совершенно счастливый отправлялся домой. В дни отдыха он уезжал с кем-нибудь из своих новых приятелей за город: в лес или на реку. Там он дышал свежим воздухом, слушал пение птичек, глядел на цветочки. Со временем он запомнил названия многих цветов, и для него они были теперь не просто синенькие, красненькие или жёлтенькие цветочки, а незабудки, ромашки, кувшинки, ландыши, колокольчики, ноготки, фиалочки, одуванчики, васильки, мускарики или анютины глазки. С тех пор как Скуперфильд стал называть цветочки по именам, они сделались для него как бы близкими и родными, и он ещё больше радовался, когда видел их. — Как прекрасен мир! — говорил он. — Как хороша природа! Раньше я ничего этого не видел: ни цветов, ни травки, ни милых пичужек, ни красивой реки с её чудесными берегами. Мне всегда было некогда. Я только и думал, как бы нажить побольше денег, а на всё остальное у меня не оставалось времени, провалиться мне на этом самом месте, если я вру! Зато теперь я знаю, что настоящие ценности — это не деньги, а вся эта красота, что вокруг нас, которую, однако, в карман не спрячешь, не съешь и в сундук не запрёшь! Многие богачи, которые вместе с фабриками потеряли также свои доходы, вынуждены были поступить на работу и в конце концов поняли, что это даже лучше, чем по целым дням и ночам трястись над своими капиталами, теряя сон и аппетит и думая лишь о том, как бы облапошить кого-нибудь и не дать другим облапошить себя. Были, однако же, богачи, которые хотя и потеряли заводы и фабрики, но зато сохранили свои капиталы. Рабочие считали, что эти деньги по праву принадлежат народу, так как богачи нажили их обманным путём, заставляя работать на себя других. Поэтому рабочие издали приказ все эти не праведно нажитые денежки сдать в общую кассу и построить на них большие театры, музеи, картинные галереи, стадионы, плавательные бассейны, больницы и прогулочные пароходики. Пришлось богачам сдавать свои капиталы в общую кассу. Некоторые из них, однако, схитрили и часть своих денег припрятали для себя. Среди подобного рода хитрецов оказался и всемирно известный мануфактурщик Спрутс. Никто не знал в точности, сколько у него денег. Поэтому половину своего капитала он сдал, а другую половину оставил себе. Он рассчитывал, что, имея денежки, ему можно будет жить по-прежнему, не трудясь. Жить, однако же, без труда и оставаться честным вообще невозможно. Каждый коротышка нуждается в услугах других, — значит, и сам должен что-нибудь для других делать. Спрутс же захотел устроиться так, чтоб ничего для других не делать, а чтоб только другие делали для него. Ему в первую очередь надо было, чтоб кто-нибудь варил для него обед, но так как все слуги от него убежали, то он стал ходить обедать в столовую. Сначала его там кормили, но в один прекрасный день к нему подошёл главный повар и сказал: — Слушайте, Спрутс, мы вот работаем на вас, готовим для вас разные кушанья, а вы для нас ничего не делаете, нигде не работаете, только едите. — Но я же плачу за еду деньги, — возразил Спрутс. — Откуда же у вас деньги, если вы нигде не работаете? Вы, стало быть, не все награбленные у народа денежки сдали? Спрутс, конечно, не мог признаться, что утаил часть денег, и он сказал: — Нет, я все сдал. У меня осталось лишь несколько фертингов, но я их уже проел и теперь буду работать. С тех пор он решил не ходить больше в столовую, а накупил в магазине яиц, картошки и других разных продуктов и понёс всё это домой. Половину яиц он разбил по дороге, а из другой половины решил сделать яичницу, но зазевался, и яичница у него сгорела на сковороде. Тогда он принялся варить в горшке картошку, но картошка разварилась, и из неё получилась какая-то несъедобная слизь вроде клейстера, который употребляется для приклеивания обоев. Словом, за что он ни брался, у него каждый раз получалось не то, что надо, а то, что надо, почему-то не получалось. Всё, что он варил, ему приходилось есть либо в недоваренном, либо в переваренном виде, а всё, что жарил, он съедал недожаренным или пережаренным, а не то и вовсе сырым или горелым. От такой пищи у него часто болел живот, и от этого он был злой, как пёс. В доме у него был, как говорится, свинушник, так как наводить чистоту теперь было некому, а самому Спрутсу было лень работать щёткой и шваброй. К тому же он не любил мыть посуду. Позавтракав, пообедав или поужинав, он ставил грязную посуду куда-нибудь на пол в угол, а на следующий день брал из шкафа чистую посуду. Поскольку посуды у него было много, то все углы скоро были завалены грязными чашками, блюдцами и стаканами, ложками, вилками и ножами, тарелками, мисками, соусницами, чайниками, кофейниками, молочниками, салатницами, графинами, старыми консервными банками и бутылками разных форм и размеров. На столах, на подоконниках и даже на стульях громоздились покрытые сажей горшки, чугунки, кастрюли, судки, котелки, противни, сковородки с остатками испорченных блюд. На полу всюду валялись лимонные и апельсинные корки, банановая кожура, яичная и ореховая скорлупа, обрывки бумаги, пустые пакеты, засохшие и покрытые зеленоватой плесенью хлебные корки, яблочные огрызки, куриные кости, селёдочные хвосты и головки. Нужно сказать, что эти хвосты и головки и даже целые рыбьи скелеты можно было увидеть не только на полу, но и на стульях, столах, шкафах, подоконниках, книжных полках, а также на спинках диванов и кресел. Все это обилие пищевых остатков издавало неприятный запах и привлекало полчища мух. Господин Спрутс сидел среди всей этой дряни, надеясь, что новые порядки не продержатся долго, что постепенно все возвратится к старому и вернувшиеся к нему слуги наведут в доме чистоту и порядок. Время, однако, шло, перемен не было, а господин Спрутс всё еще продолжал на что-то надеяться, не замечая, что сидит уже по самые уши в грязи. Но беда, как иногда говорится, не является в одиночку. Скоро у Спрутса кончились запасы угля, а так как топить печи чем-нибудь надо было, он принялся жечь мебель. Помимо ворохов всяческой дряни, на полу теперь валялась обивка, содранная с диванов и кресел, а также выдранные из них пружины и войлок, обломки кушеток, зеркальных шкафов и стульев. В общем, вид вокруг был такой, будто в доме разорвалась фугасная бомба или произошло сражение. Но Спрутс даже как будто и не замечал произведённого им же самим разгрома. Время от времени он совершал из дому вылазки, чтобы пополнить запасы продуктов. Делать это было, однако, не очень легко, поскольку личность он был известная: как-никак бывший миллиардер, председатель большого бредлама, владелец многочисленных сахарных заводов и знаменитой Спрутсовской мануфактуры. До недавнего времени его фотографии печатались чуть ли не ежедневно в газетах, и поэтому все его хорошо знали. Как только он появлялся в каком-нибудь магазине, продавцы и продавщицы сейчас же начинали над ним посмеиваться, отпускать по его адресу разные шуточки; некоторые даже просто говорили, что пора бы ему уже перестать дурить и, вместо того чтобы жить на ворованные деньги, поступить куда-нибудь на работу и сделаться честным коротышкой. — Смотрите, господин Спрутс, — говорили ему, — постарайтесь, голубчик, исправиться, а если будете продолжать дармоедничать, не будем отпускать вам продукты. В ответ на это Спрутс обычно отделывался молчанием и только сердито сопел или же говорил, что он вовсе не Спрутс, а какой-то другой коротышка, что вызывало со стороны продавцов новые шуточки. Всё это чрезвычайно сердило Спрутса, а так как насмешки не прекращались и с каждым днём становились злей, он решил как можно реже появляться на улице и вылезал из дому только в случае крайней необходимости. Однажды вечером, когда Спрутс сидел дома, в дверь постучал кто-то. Спустившись по лестничке и открыв дверь, Спрутс увидел при свете уличного фонаря коротышку со смуглым, широкоскулым лицом, украшенным небольшими чёрными, аккуратно причёсанными усиками, такой же небольшой чёрной остроконечной бородкой и узенькими, беспокойно шмыгающими по сторонам чёрными глазками. Это лицо показалось Спрутсу совсем незнакомым, но, когда пришедший сказал, что его зовут Жулио, Спрутс начал припоминать, что уже где-то слыхал его имя. Пригласив Жулио в комнату, Спрутс сказал: — Ваше имя, кажется, мне знакомо. Не можете ли вы напомнить, где мы с вами встречались? — Встречались? Нет, — ответил Жулио, с удивлением разглядывая громоздившиеся вокруг залежи мусора, обломки мебели и рыбьи скелеты. — Я лишь имел возможность оказать вам услугу, когда вы захотели разделаться с Обществом гигантских растений. — Ах, верно! — воскликнул Спрутс. — Однако, помнится, вы тогда недёшево содрали с меня за эту услугу: три миллиончика фертингов, если не ошибаюсь. — Не три, — хладнокровно ответил Жулио. — Разговор шёл о двух миллионах. Впрочем, мне-то от этих миллионов ровным счётом ничего не досталось, так как эта скотина Скуперфильд треснул меня палкой по голове, а эти двое животных Мига и Крабс бросили меня одного в лесу и скрылись со всеми деньгами. С тех пор я скитаюсь по свету, стараясь отыскать это животное Мигу, а теперь вот решил обратиться к вам, надеясь узнать, где можно увидеть эту скотину Крабса. — К сожалению, я не могу удовлетворить ваше любопытство, так как скотина Крабс давно сбежал от меня, прихватив с собой около миллиона моих собственных денег, — ответил Спрутс. — В таком случае, не можете ли вы дать мне поужинать, так как если я не удовлетворю чувство голода, то могу совершить преступление: я с утра ещё ничего не ел, — пояснил Жулио. — Могу угостить вас только яичницей, — сухо пробормотал Спрутс. Отправившись с гостем на кухню, Спрутс разломал пару стульев и растопил печь, после чего расколотил яйцо, но, вместо того чтоб выпустить его на сковородку, выпустил его на собственные штаны. Решив, что если дело пойдёт так дальше, то ему вовсе не придётся поужинать, Жулио отнял у Спрутса яйца и принялся за дело сам. Выбрав сковороду побольше, он соорудил гигантскую яичницу из двух десятков яиц, и они со Спрутсом уселись ужинать. Спрутс ел и только похваливал, так как ему уже давно не приходилось есть так хорошо приготовленную яичницу. Сообразив, что Жулио может оказаться для него полезен, поскольку мог бы ходить за продуктами и помогать готовить обед, Спрутс предложил ему поселиться вместе. Жулио согласился, и с тех пор жизнь Спрутса приобрела более организованный характер. Доставку продуктов из магазинов Жулио целиком взял на себя, завтраки же, обеды и ужины они готовили вместе, причём Спрутс производил более грубую работу, то есть «делал» дрова из мебели, разжигал огонь в топке, чистил картошку, лук, репу, месил тесто; Жулио же осуществлял общее руководство и следил за качеством изготовляемых блюд. Кроме заботы о пище, Жулио проявил также заботу о чистоте. — У вас, голубчик, в этой комнате слишком много скопилось дряни, сказал он однажды Спрутсу. — Однако убирать здесь не стоит. Мы попросту перейдём в другую комнату, а когда насвиним там, перейдём в третью, потом в четвёртую, и так, пока не загадим весь дом, а там видно будет. Поскольку топить лишний раз печь им было лень, а по ночам бывало зябко, Жулио придумал спать не на кроватях, а в сундуках. Забравшись вместе с периной в сундук и закрывшись в нём крышкой, можно было согреть дыханием воздух и спать, не ощущая холода. В те времена как для господина Жулио, так и для господина Спрутса самым большим удовольствием было усесться вечерком, после дневных забот, у телевизора и начать проклинать новые порядки. По телевидению тогда часто показывали рабочих, которые теперь самостоятельно, без господ управляли своими фабриками и заводами. Особенный интерес представляло то, что многие производственные процессы протекали теперь в состоянии невесомости. Господин Спрутс и господин Жулио невольно подсчитывали, какие выгоды могли бы иметь богачи, если бы невесомость досталась им, а не рабочим, и это прямо-таки выводило их из себя. Но больше всего выводили их из себя разговоры о гигантских растениях, которые и на самом деле росли не по дням, а по часам. Не проходило дня, чтоб по телевидению теперь не показывали зреющих гигантских огурцов, помидоров, капусты, свёклы, арбузов, дынь, которые к тому же были посажены на землях, отобранных у богачей. И Спрутсу и Жулио становилось не по себе, когда они видели высоченные колосья наливающейся земной пшеницы. — Вот она! Вот она где, погибель наша, растёт! — говорил, брызгая слюной. Спрутс и грозился кулаком на экран телевизора. — Всё пропало! — горестно махал рукой Жулио. — Теперь уже нет никакой надежды на возвращение старого! Однажды диктор объявил, что скоро будет передача из Космического городка, который построили прилетевшие космонавты. Спрутс и Жулио едва усидели на стульях, до того им не терпелось поскорей увидеть своих врагов. Наконец на экране появился Знайка. Он представил телезрителям своих друзей-космонавтов, с которыми прилетел на Луну, показал несколько маленьких уютных домиков, которые космонавты построили для себя сами. Зрители даже увидели один такой домик внутри. Потом были показаны различные научные приборы, и Фуксия рассказала о той научной работе, которая проводилась космонавтами на Луне. Тюбик показал лунатикам несколько земных пейзажей, которые он нарисовал тут же, и рассказал, чем отличается жизнь на Большой Земле от жизни на Луне. После него выступил Гусля, который сыграл на флейте несколько мелодий, чтоб познакомить лунатиков с музыкой, которая в ходу у земных коротышек. После музыкального антракта телезрителям был показан опытный огород с созревающими овощами, среди которых особенно выделялись гигантские арбузы. Знайка сказал, что все овощи выросли размером не меньше, а даже немного больше, чем обычно вырастают на Большой Земле, что можно объяснить меньшей силой тяжести на Луне. За огородом было пшеничное поле, которое лунатики приняли вначале за какой-то фантастический гигантский лес. Наконец телезрителям была показана космическая ракета, на которой был произведён беспримерный межпланетный полёт. Ракета уже не стояла, как прежде, на открытом воздухе, а была помещена в специальный ангар, который был построен позади пшеничного поля. Как только Спрутс увидел ракету, он даже побледнел от злости. — Все из-за этой треклятой ракеты! — прошипел он. — Если бы у меня был динамит, я бы её тут же взорвал без всякого сожаления! Если бы не эта ракета, у нас всё было бы по-прежнему и мы жили бы в своё удовольствие, вместо того чтоб торчать здесь и с утра до вечера заниматься этой противной стряпнёй! — У меня есть динамит, то есть я могу достать, — сказал Жулио. И он принялся рассказывать Спрутсу, что когда-то у него был магазин разнокалиберных товаров, в котором он вёл большую торговлю ружьями, пистолетами, порохом, пироксилином, динамитом и другими взрывчатыми веществами. — Впоследствии я продал свой магазин, — сказал Жулио, — но так как мне спешно нужно было выехать из Давилона, то я не успел вывезти всех товаров, и у меня в тайнике на складе осталось несколько бочек пороха и два ящика с отличнейшим динамитом. Я уверен, что об этом тайнике никто ничего до сих пор не знает, и мы с вами можем проникнуть в него, но для этого потребуется съездить в Давилон. — Завтра же поедем! — вскричал Спрутс, вскакивая от нетерпения со стула. — Я им покажу! Я этого больше терпеть не буду! Я их всех подниму на воздух! В это время телепередача из Космического городка закончилась, и по телевидению начали показывать новую кинокомедию про какого-то бывшего богача, который не хотел работать, а так как его отказались кормить в столовой, он решил готовить для себя сам, только из его стараний ничего не выходило. Купленные яйца он положил на стул, а потом сел на них, пакет с маслом уронил на пол, тут же наступил на него ногой и, поскользнувшись, упал да зацепился рукой за чайник с горячей водой и выплеснул её себе прямо на лысину. Весь вечер он бился на кухне, наконец свалился в пустой сундук и заснул в нём, а наутро побежал устраиваться на работу. — Это что? — кричал в возмущении Спрутс. — Это же про меня! Да как они смели? Разве они забыли, кто я? Я ведь им не какой-нибудь замухрышка! Я Спрутс! Пусть бы они попались мне раньше. Я б их скрутил! А теперь я кто? Кто, я вас спрашиваю! Теперь я для них никто, потому что всё полетело к чёрту! Раньше меня небось и кормили, и одевали, и купали, и спать укладывали, и катали, и пылинки с меня сдували, всю грязь за мной убирали, всячески заботились обо мне, во! А теперь я сам должен о себе заботиться, сам должен все делать! Почему, я вас спрашиваю? С какой стати! Раньше все меня почитали и уважали за моё богатство, заискивали передо мной, низенько кланялись мне, а теперь все надо мной смеются да ещё кинокомедии про меня снимают! Это же оскорбление! Я не потерплю этого! Я им покажу! Я их за это в клочки! Вдребезги! Где динамит? Дайте мне динамиту! Завтра же едем за динамитом! Он ещё долго так разорялся. Насилу Жулио успокоил его и, пообещав завтра же с утра отправиться за динамитом, уложил спать в сундук. Глава 36 К ЗЕМЛЕ Прошло несколько дней, с тех пор как Незнайка приехал со своими друзьями в Космический городок. Здесь все ему очень понравилось. Проснувшись поутру, он сейчас же отправлялся на огород и гулял там среди зарослей свёклы, морковки, огурцов, помидоров, арбузов или бродил среди высоченных стеблей гигантской земной пшеницы, ржи, проса, гречихи, чечевицы, а также овса, из которого делается замечательная крупа для очень вкусной овсяной кашки. — Здесь все почти как у нас в Цветочном городе, — говорил Незнайка. Только в Цветочном городе было немножко лучше. Здесь как будто чего-то всё-таки не хватает. Однажды Незнайка проснулся утром и почувствовал какое-то недомогание. У него ничего не болело, но было такое ощущение, будто он очень-очень устал и не в силах подняться с постели. Время, однако, подходило к завтраку, поэтому он кое-как встал, оделся, умылся, но, когда сел завтракать, почувствовал, что абсолютно не хочет есть. — Вот видите, какие ещё здесь на Луне штучки бывают! — проворчал Незнайка. — Когда хочется есть, так есть нечего, а когда есть, что есть, так не хочется есть! Кое-как справившись со своей порцией, он положил ложку на стол и вышел во двор. Через минуту все увидели, что он возвращается обратно. Лицо его было испуганно. — Братцы, а где же солнышко? — спросил он, с недоумением озираясь вокруг. — Ты, Незнайка, какой-то осел! — ответил с насмешкой Знайка. — Ну какое тут солнышко, когда мы на Луне или, вернее сказать, в Луне. — Ну, а я и забыл! — махнул Незнайка рукой. После этого случая он весь день вспоминал про солнышко, за обедом ел мало и только к вечеру успокоился. А на следующее утро всё началось снова: — Где же солнышко? — хныкал он. — Хочу, чтоб было солнышко! У нас в Цветочном городе всегда было солнышко. — Ты лучше вот что, голубчик, не дури! — сказал ему Знайка. — А может быть, он у нас больной? — сказал доктор Пилюлькин. — Осмотрю-ка его, пожалуй. Затащив Незнайку в свой кабинет, доктор Пилюлькин принялся тщательно обследовать его. Осмотрев уши, горло, нос и язык, Пилюлькин с недоумением покачал головой, после чего велел Незнайке снять рубашку и принялся стучать по его спине, по плечам, по груди и по животу резиновым молоточком, прислушиваясь при этом, какой получается звук. Видно, звук получался не такой, какой надо, поэтому Пилюлькин всё время морщился, пожимал плечами и тряс головой. Потом он велел Незнайке лечь на спину и начал нажимать ему ладонями на живот в разных местах, приговаривая: — Так больно?.. Не больно?.. А так?.. И опять каждый раз сокрушённо качал головой. Наконец он измерил Незнайке температуру, а также пульс и кровяное давление, после чего велел ему оставаться в постели, а сам пошёл к коротышкам и потихоньку сказал: — Беда, голубчики. Незнайка наш болен. — А что у него болит? — спросила Селёдочка. — В том-то и дело, что ничего не болит, но тем не менее он серьёзно болен. Болезнь у него очень редкая. Ею болеют коротышки, которые слишком долго пробыли вдали от своих родных мест. — Ишь ты! — удивился Знайка. — Так его надо лечить. — Как же его лечить? — ответил доктор Пилюлькин. — От этой болезни никакого лекарства нет. Он должен как можно скорей вернуться на Землю. Только воздух родных полей может помочь ему. Такие больные всегда очень тоскуют вдали от родины, и это может для них плохо кончиться. — Значит, надо нам отправляться домой? Ты это хочешь сказать? — спросил Знайка. — Да, и притом как можно скорей, — подтвердил доктор Пилюлькин. — Думаю, что если мы сегодня же отправимся в путь, то успеем долететь до Земли с Незнайкой. — Значит, нужно отправляться сегодня же. И нечего тут больше думать, — сказала Фуксия. — А как же быть с Пончиком? — спросил Знайка. — Он ведь остался в Лос-Паганосе со своими крутильщиками. Не можем же мы покинуть его здесь одного. — Мы со Шпунтиком сейчас же отправимся за Пончиком на вездеходе, сказал Винтик. — К вечеру туда приедем, завтра утром обратно. В полдень здесь будем. — Придётся отлёт назначить на завтра, — сказал Знайка. — Раньше никак не управимся. — Ну что ж, до завтра, я думаю, Незнайка выдержит, — сказал доктор Пилюлькин. — Только вы, братцы, действуйте без промедления. Винтик и Шпунтик тотчас же выкатили из гаража вездеход, взяли с собой Козлика, которого учили управлять вездеходом, и все трое покатили в Лос-Паганос. Доктор Пилюлькин поспешил сообщить Незнайке, что принято решение отправиться в обратный путь. Эта весть очень обрадовала Незнайку. Он даже вскочил с постели, стал говорить, что, как только вернётся домой, сейчас же напишет письмо Синеглазке, так как когда-то он обещал ей и теперь его мучит совесть за то, что он не выполнил обещания. Решив исправить свою ошибку, он заметно повеселел и принялся распевать песни. — Не горюй, братцы! — говорил он. — Скоро увидим солнышко! Доктор Пилюлькин сказал, чтоб он вёл себя неспокойнее, так как его организм ослаблен болезнью и ему нужно беречь силы. Вскоре радость Незнайки понемногу утихла и сменилась нетерпением. — Когда же Винтик и Шпунтик вернутся? — то и дело приставал он к Пилюлькину. — Они сегодня не могут приехать, голубчик. Они завтра приедут. Ты уж как-нибудь потерпи, а сейчас лучше ляг и поспи, — уговаривал его доктор Пилюлькин. Незнайка ложился в постель, но, полежав минуточку, вскакивал: — А вдруг они не приедут завтра? — Приедут, голубчик, приедут, — успокаивал его Пилюлькин. В те дни в Космическом городке гостили астроном Альфа и лунолог Мемега и приехавшие вместе с ними два физика Квантик и Кантик. Все четверо приехали специально, чтоб познакомиться с устройством космической ракеты и скафандров, так как сами собирались построить ракету и совершить космический полёт к Земле. Теперь, когда тайна невесомости была раскрыта, межпланетные полёты стали доступны и для лунатиков. Знайка решил подарить лунным учёным точные чертежи ракеты и велел, чтоб им отдали оставшиеся запасы лунита и антилунита. Альфа сказал, что лунные учёные сохранят Космический городок в порядке и устроят здесь космодром с площадкой для посадки прибывающих на их планету космических кораблей и для запуска ракет на другие планеты. Когда космонавты пришли к решению возвратиться на Землю, Знайка, Фуксия и Селёдочка отправились в ангар, чтобы произвести тщательную проверку работы всех узлов и механизмов ракеты. В проверке участвовали и Альфа с Мемегой, а также Кантик и Квантик. Для них это было чрезвычайно полезно, так как они получили возможность практически ознакомиться с устройством ракеты. К тому же было решено, что Альфа и Мемега совершат полёт на ракете вместе с космонавтами. Достигнув поверхности Луны, космонавты пересядут в ракету НИП, а Альфа с Мемегой возвратятся на ракете ФИС обратно в Космический городок. Проверка механизмов ракеты заняла все оставшееся в распоряжении космонавтов время и закончилась только к вечеру. Завершив последние испытания. Знайка сказал: — Теперь ракета готова к полёту. Завтра утром включим невесомость и отбуксируем космический корабль на стартовую площадку. А сейчас — спать. Перед полётом надо хорошо отдохнуть. Выйдя из ангара и закрыв дверь на ключ, космонавты отправились в Космический городок. Не успели они скрыться вдали, как из-за забора высунулись две головы в чёрных масках. Некоторое время они безмолвно торчали над забором и только посапывали носами. Наконец одна голова сказала голосом Жулио: — Наконец-то убрались, чтоб им провалиться сквозь землю! — Ничего. Пусть лучше взлетят на воздух! — проворчала другая голова голосом Спрутса. Это на самом деле были Спрутс и Жулио. Подождав ещё немного и убедившись, что поблизости никого нет, Жулио сказал: — Ну-ка, перелезай через забор, я тебе подам ящик с динамитом. Спрутс, кряхтя, залез на забор и спрыгнул с другой стороны. Жулио поднял с земли ящик и стал подавать его Спрутсу через забор. Спрутс протянул кверху руки, стараясь подхватить ящик. Но ящик оказался очень тяжёлый. Спрутс не удержал его и полетел вместе с ним на землю. — Что ж ты швыряешь! — зашипел на него Жулио. — Там ведь динамит, а не макароны! Так шарахнет, что и мокрого места не останется! Он перелез через забор вслед за Спрутсом и попытался открыть дверь ангара. — Закрыта! — пробормотал он со злостью. — Придётся делать подкоп. Включив потайной фонарь и присев у стены, оба злоумышленника вытащили из карманов ножи и принялись рыть ими землю. Коротышки в Космическом городе уже давно спали. Никто не ждал ничего плохого. Не спали лишь Знайка и профессор Звездочкин. Они были заняты математическими расчётами: необходимо было вычислить траекторию полёта космического корабля, для того чтоб, поднявшись, он точно попал в отверстие, имевшееся в лунной сфере, сквозь которое можно было выбраться на поверхность Луны. Уже было далеко за полночь, когда Знайка и профессор Звездочкин закончили все расчёты и стали ложиться спать. Раздевшись, Знайка выключил электричество и, забравшись в постель, уже хотел натянуть на себя одеяло, но как раз в это время раздался взрыв. Стены комнаты затряслись, с потолка с грохотом посыпалась штукатурка, стекла из окон вылетели, кровать, на которой лежал Знайка, перевернулась, и он выкатился из неё на пол. Профессор Звездочкин, который спал в этой же комнате, тоже оказался на полу. Закутавшись в одеяло, Знайка моментально выскочил во двор и увидел поднимающийся кверху столб пламени и дыма. — Ракета! Там ведь ракета! — закричал он выскочившему вслед за ним профессору Звездочкину. Они бросились вперёд, не обращая внимания на падавшие сверху обломки дерева, и, подбежав к месту, где раньше стоял ангар, увидели груду дымящихся развалин. К месту происшествия уже бежали остальные коротышки. — Здесь произошёл взрыв! Кто-то взорвал ракету! — закричал Знайка голосом, прерывающимся от волнения. — Это не иначе, как полицейские! — воскликнул Квантик. — Они решили отомстить нам! — Как же мы теперь полетим обратно? — спрашивали коротышки. — Может быть, удастся починить ракету? — сказал Мемега. — Как же чинить? Может быть, тут и самой ракеты не осталось, — ответила Фуксия. — Спокойствие, братцы! — сказал Знайка, который первый овладел собой. — Надо быстренько растащить обломки и выяснить, что с космическим кораблём. Коротышки принялись за работу. К рассвету место было расчищено, и все увидели, что силой взрыва ракету перевернуло набок. У неё начисто был оторван хвост, повреждён основной двигатель и вышиблены стекла иллюминаторов. — Такие повреждения не удастся исправить и в две недели, — озабоченно сказал Знайка. — Придётся отложить полёт. — Что ты, что ты! — воскликнул доктор Пилюлькин. — Об этом и думать не смей! Незнайка не выдержит две недели. Его надо отправить сегодня же. — Ты же видишь, — ответил Знайка, показывая рукой на изувеченную ракету. — А может быть, можно подняться на поверхность Луны просто в скафандрах? — сказала Селёдочка. — Ведь наши скафандры приспособлены для полётов в состоянии невесомости. Поднявшись на поверхность Луны, мы сядем в ракету НИП и полетим к Земле. — Это верная мысль! — обрадовался Знайка. — Но не повреждены ли скафандры? Они ведь в ракете. Фуксия и Селёдочка бросились к кабине ракеты и принялись нажимать кнопку, которая приводила в действие электромотор, открывавший дверь в шлюзовую камеру. Мотор, однако, не действовал, и дверь оставалась закрытой. Тогда инженер Клёпка, который к тому времени совершенно поправился после ранения, залез внутрь кабины через разбитый иллюминатор и открыл дверь скафандрового отсека. — Братцы, скафандры целы! — закричал он, убедившись, что скафандры были невредимы. — Ура! — закричали, обрадовавшись, коротышки. Инженеру Клёпке удалось исправить электромотор и открыть дверь шлюзовой камеры. Коротышки тотчас же принялись вытаскивать наружу скафандры и тщательно проверять их. К полудню в Космический городок вернулись Винтик, Шпунтик и Козлик с Пончиком, и космонавты начали приготовления к отлёту. Весть о том, что космонавты собираются улетать, быстро разнеслась среди нееловцев, и они всей деревней пришли, чтоб попрощаться со своими друзьями. — Весь опытный огород и все посадки вокруг Космического городка мы дарим вам, — сказал нееловцам Знайка. — Теперь плоды уже скоро созреют, и вы уберёте их. Вам одним это будет не под силу, но вы позовите на помощь коротышек из других деревень. Вместе вам легче будет. И в дальнейшем старайтесь выращивать побольше гигантских растений. Пусть гигантские растения распространятся по всей вашей планете, и тогда никакой нужды у вас больше не будет. Нееловцы плакали от радости. Они целовали Знайку и всех остальных коротышек. А Козлик тоже был рад, так как Винтик и Шпунтик подарили ему свой вездеход. — Как жаль, — говорил Козлик Незнайке. — У нас теперь самая настоящая жизнь начинается, а ты улетаешь! — Ничего, — говорил Незнайка. — Мы ещё прилетим к вам, и вы к нам прилетайте. А мне сейчас уже нельзя больше здесь оставаться. Мне очень хочется увидеть солнышко. Как только Незнайка вспомнил про солнышко, слезы сейчас же закапали из его глаз. Силы покинули его, и он опустился прямо на землю. Доктор Пилюлькин подбежал и, увидев, что у Незнайки глаза сами собой закрылись, поскорей дал понюхать ему нашатырного спирта. Незнайка пришёл в себя, но был очень бледен. — Ну, как нам лететь с тобой? — убивался доктор Пилюлькин. — Тебе надо в постели лежать, а не в космический полёт отправляться. Не знаю, как ты в таком состоянии до Земли доберёшься! — Ничего, — сказал Винтик. — Мы со Шпунтиком возьмём кресло-качалку и приспособим к нему колёсики. Можно будет возить Незнайку в этом кресле, чтоб он не тратил лишних сил. Так они и сделали. Как только кресло было готово, Знайка отдал команду надеть всем скафандры. Коротышки тотчас принялись надевать скафандры, а Кантик и Квантик надели скафандр на Незнайку. Нужно сказать, что скафандры эти несколько отличались от тех, которыми пользовались Незнайка и Пончик. На макушке гермошлема такого скафандра был установлен небольшой электродвигатель с четырехлопастным пропеллером вроде вентилятора. Пропеллер, вращаясь, поднимал космонавта в воздух. Придавая своему телу то или иное положение в пространстве, космонавт мог направлять свой полет в любую сторону. Помимо этого, пропеллер мог действовать на манер парашюта. При падении с большой высоты космонавт мог включить электродвигатель, и быстро вращающийся пропеллер тотчас бы замедлил падение. Как только скафандры были надеты, Знайка приказал всем привязаться к длинному капроновому шнуру, который был приготовлен заранее. Все тотчас выполнили приказание. В то же время Кантик и Квантик и Альфа с Мемегой усадили Незнайку в кресло-качалку, прикрепили его ремнями к сиденью, чтоб он не вывалился в пути, а кресло тоже привязали к капроновому шнуру. Наконец все приготовления были закончены. Космонавты прикрепили к поясам альпенштоки, ледорубы и геологические молотки и выстроились в цепочку. Знайка, стоявший впереди всех, включил прибор невесомости, который был прикреплён к скафандру у него за спиной, и нажал кнопку электродвигателя. Послышалось мерное жужжание. Это завертелся пропеллер. Знайка, потеряв вес, плавно поднялся в воздух и потащил за собой остальных космонавтов. Лунатики ахнули от изумления, увидев, как космонавты длинной вереницей поднялись в воздух. Все закричали, замахали руками, захлопали в ладоши, стали подбрасывать в воздух шапки. Некоторые даже прыгали от возбуждения. Многие плакали. Космонавты между тем все быстрей и быстрей поднимались кверху. Скоро они превратились в едва заметные точки и наконец совсем скрылись из виду. Лунатики, однако, не расходились, словно надеялись, что пришельцы с далёкой планеты Земли ещё вернутся и они снова увидят их. Прошёл целый час, и два часа прошло, наконец прошло три часа. Лунные коротышки начали терять надежду снова увидеть своих друзей. И действительно, ждать больше было нечего. Космонавты в это время уже пробирались по наклонному ледяному тоннелю в оболочке Луны. Воздух здесь был крайне разрежен, поэтому пропеллер создавал слишком слабую тягу. Всё же с помощью ледорубов, которыми вооружились космонавты, им удалось преодолеть все препятствия и пробраться в сосульчатый грот, а оттуда проникнуть в пещеру, из которой был выход на поверхность Луны. Здесь Знайка решил поделить весь отряд на две группы. Первую группу необходимо было отправить вперёд, чтобы, не теряя ни минуты, произвести проверку ракеты. Ведь с тех пор, как ракета НИП опустилась на поверхность Луны, прошло много времени, и она могла быть повреждена метеорами, не говоря уже о том, что в космический полёт невозможно было отправляться без тщательнейшей проверки работы всех приборов и механизмов. В первую группу Знайка решил назначить себя, профессора Звездочкина, а также Фуксию и Селёдочку. Остальным велел пока остаться в пещере и заняться добычей кристаллов лунита и антилунита, запас которых необходимо было доставить на Землю. Доктор Пилюлькин сказал, что Незнайка чувствует себя очень плохо, поэтому его нужно немедля отправить в ракету, где он может освободиться от тяжёлого скафандра. Но Знайка сказал: — Сейчас наступила лунная ночь. Солнце зашло, и на поверхности Луны очень холодно. Если ракета повреждена, то и в ней нельзя будет находиться без скафандра. Лучше вы пока побудьте с Незнайкой в пещере. Здесь всё же теплей. Если же выяснится, что ракета в исправности, мы сообщим вам, и вы сейчас же доставите Незнайку к нам. Отдав распоряжение никому не выходить из пещеры, чтобы не подвергаться лишний раз действию космических лучей, Знайка отправился в обратный путь в сопровождении Фуксии, Селёдочки и профессора Звездочкина. Некоторые воображают, что, когда на Луне ночь, там очень темно и ничего не видно, но это не правда. Точно так же, как в лунную ночь нашу Землю освещает Луна, так и Луну освещает наша Земля, но поскольку земной шар значительно больше лунного, то и света от него получается больше. Если Луна с Земли кажется нам размером с небольшую тарелку, Земля с Луны выглядит, как большой круглый поднос. Наука установила, что свет Солнца, отражаемый нашей Землёй, освещает Луну раз в девяносто сильней, чем тот свет, которым Луна освещает Землю. Это значит, что в той части Луны, с которой видна Земля, ночью можно свободно читать, и писать, и рисовать, и заниматься разными другими делами. Как только Знайка и его спутники вышли из пещеры, они увидели над собой чёрное, бездонное небо с мириадами сверкающих звёзд и огромным светящимся диском ярко-белого и даже слегка голубоватого цвета. Этот диск и была наша Земля, которая на этот раз была видна не в форме серпа или полумесяца, а в виде полного круга, так как Солнце освещало её уже не боковыми, а прямыми лучами. Освещённые земным диском, поверхность Луны и видневшиеся вдали горы были красноватого цвета: от светло-вишнёвого до пурпурного или тёмно-багрового, а всё, что оставалось в тени, все, куда не проникал свет, вплоть до мельчайших трещинок под ногами, светилось мерцающим изумрудно-зелёным цветом. Это объяснялось тем, что поверхность лунных пород обладала способностью светиться под воздействием невидимых космических лучей. Куда бы космонавты ни обратили свой взор, они везде наблюдали как бы борьбу двух цветов: красного и зелёного, и только видневшаяся вдали ракета светилась ярко-голубым цветом, словно кусочек весеннего светло-голубого земного неба. Космонавты, оставшиеся в пещере, решили не терять время зря и принялись за добычу лунита и антилунита. Ледорубы и геологические молотки дружно застучали о скалы. Впрочем, никакого стука не было слышно, потому что звук, как это теперь уже всем известно, не распространяется в безвоздушной среде. В напряжённой работе прошло около часа. Скоро от Знайки было получено по радиотелефону распоряжение доставить Незнайку в ракету. Знайка сообщил, что ракета не пострадала от метеоров, герметизация не нарушена; однако многие механизмы нуждаются в регулировке, а аккумуляторы — в смене электролита и зарядке. На всё это потребуется не менее двенадцати часов, поэтому все оставшееся время Знайка велел использовать для добычи и погрузки в ракету лунита и антилунита. Доктор Пилюлькин, ни секунды не медля, отправился внутрь, везя перед собой кресло-качалку, на котором лежал Незнайка в своём скафандре. Когда Пилюлькин наконец доковылял до ракеты. Незнайка ослабел настолько, что не мог встать с кресла, и его пришлось нести на руках. С помощью Знайки, Фуксии и Селёдочки Пилюлькину удалось втащить Незнайку в ракету. Здесь с Незнайки стащили скафандр, сняли одежду и уложили на койку в каюте. Освободившись от тяжёлого скафандра, Незнайка почувствовал некоторое облегчение и даже порывался встать с койки, но постепенно силы снова покинули его. Слабость наступила такая, что ему трудно было пошевелить рукой или ногой. — Что это за болезнь такая? — говорил Незнайка. — Мне кажется, будто я весь свинцовый и моё тело весит втрое больше, чем нужно. — Этого не может быть, — отвечал ему Знайка. — Ты ведь на Луне и должен весить не втрое больше, а вшестеро меньше. Вот если бы ты попал на планету Юпитер, то действительно весил бы там втрое или, точнее говоря, в два и шестьдесят четыре сотых раза больше, чем на Земле. Зато на Марсе ты весил бы втрое меньше. А вот если бы ты угодил на Солнце… — Ну ладно, ладно, — перебил его доктор Пилюлькин. — Не утруждай его этими цифрами. Позаботься лучше, чтоб скорей отправляться в полёт. Знайка ушёл, и они вместе со Звездочкиным занялись проверкой работы электронной вычислительной машины. Через несколько часов все механизмы были проверены, но ракета не могла отправиться в полёт до тех пор, пока не закончится зарядка аккумуляторов, от которых зависела исправная работа всех осветительных и отопительных приборов, а также двигателей. Доктор Пилюлькин не отходил ни на шаг от Незнайки. Видя, что силы Незнайки падают, он не знал, что предпринять, и очень нервничал. Правда, как только была включена невесомость и ракета отправилась наконец в путь, самочувствие Незнайки сделалось лучше. Но опять ненадолго. Скоро он снова начал жаловаться, что его давит тяжесть, хотя, конечно, никакой тяжести не могло быть, поскольку он, как и все остальные в ракете, находился в состоянии невесомости. Доктор Пилюлькин понимал, что эти болезненные ощущения являются следствием угнетённого психического состояния больного, и старался отвлечь Незнайку от мрачных мыслей, ласково разговаривая с ним и рассказывая ему сказки. Все остальные коротышки заглядывали в каюту и вспоминали, какие ещё бывают сказки, чтоб рассказать Незнайке. Все только и думали, чем бы помочь больному. Спустя некоторое время они заметки, что Незнайка перестал проявлять интерес к окружающему и уже не слушает, что ему говорят. Глаза его медленно блуждали по потолку каюты, пересохшие губы что-то беззвучно шептали. Доктор Пилюлькин изо всех сил прислушивался, но не мог разобрать ни слова. Скоро глаза у Незнайки закрылись, и он заснул. Грудь его по-прежнему тяжело вздымалась. Дыхание со свистом вырывалось изо рта. Щеки горели лихорадочным румянцем. Постепенно дыхание его успокоилось. Грудь вздымалась все меньше и реже. Наконец Пилюлькину стало казаться, что Незнайка и вовсе не дышит. Почувствовав, что дело неладно, Пилюлькин схватил Незнайку за руку. Пульс едва прощупывался и был очень медленный. — Незнайка! — закричал, испугавшись, Пилюлькин. — Незнайка, проснись! Но Незнайка не просыпался. Пилюлькин поскорей сунул ему под нос склянку с нашатырным спиртом. Незнайка медленно открыл глаза. — Мне трудно дышать! — прошептал он с усилием. Увидев, что Незнайка снова закрыл глаза, доктор Пилюлькин принялся трясти его за плечо. — Незнайка, не спи! — закричал он. — Ты должен бороться за жизнь! Слышишь? Не поддавайся! Не спи! Ты должен жить, Незнайка! Ты должен жить! Заметив, что лицо Незнайки заливает какая-то странная бледность, Пилюлькин снова схватил его за руку. Пульс не прощупывался. Пилюлькин прижался ухом к груди Незнайки. Биения сердца не слышалось. Он снова дал понюхать Незнайке нашатырного спирта, но это не произвело никакого действия. — Кислород! — закричал Пилюлькин, отбрасывая склянку с нашатырным спиртом в сторону. Винтик и Шпунтик схватили резиновую подушку и помчались в газовый отсек, где хранились баллоны с кислородом, а Пилюлькин, не теряя ни секунды времени, принялся делать Незнайке искусственное дыхание. Коротышки, собравшиеся у дверей каюты, с тревогой следили, как доктор Пилюлькин ритмически поднимал руки Незнайки кверху и тут же опускал их вниз, плотно прижимая к груди. По временам он на минуточку останавливался и, прислонившись ухом к груди Незнайки, старался уловить биение сердца, после чего продолжал делать искусственное дыхание. Никто не мог сказать, сколько прошло времени. Всем казалось, что очень много. Наконец Пилюлькину послышалось, будто Незнайка вздохнул. Пилюлькин насторожился, но продолжал поднимать и опускать руки Незнайки, пока не убедился, что дыхание восстановилось. Увидев, что Винтик и Шпунтик принесли подушку с кислородом, он велел понемногу выпускать кислород из трубочки около рта больного. Коротышки с облегчением заметили, как страшная бледность стала исчезать с лица Незнайки. Наконец он открыл глаза. — Дыши, дыши, Незнайка, — ласково сказал доктор Пилюлькин. — Теперь дыши, голубчик, самостоятельно. Глубже дыши. И не спи, дорогой, не спи! Потерпи капельку! Он велел ещё некоторое время давать больному кислород, а сам принялся вытирать со лба пот платочком. В это время кто-то из коротышек взглянул в иллюминатор и сказал: — Смотрите, братцы, уже Земля близко. Незнайка хотел приподняться, чтоб посмотреть, но от слабости не мог даже повернуть голову. — Поднимите меня, — прошептал он. — Я хочу ещё разочек увидать Землю! — Поднимите его, поднимите! — разрешил доктор Пилюлькин. Фуксия и Селёдочка взяли Незнайку под руки и поднесли к иллюминатору. Незнайка взглянул в него и увидал Землю. Теперь она была видна не так, как с Луны, а в виде огромного шара со светлыми пятнами материков и тёмными морями и океанами. Вокруг земного шара был светящийся ореол, который окутывал всю Землю, словно тёплое, мягкое пуховое одеяло. Пока Незнайка смотрел, Земля заметно приблизилась, и земной шар уже невозможно было охватить полностью взором. Увидев, что Незнайка устал и тяжело дышит, Фуксия и Селёдочка понесли его обратно в постель, но он сказал: — Оденьте меня! — Хорошо, хорошо, — сказал доктор Пилюлькин. — Отдохни немного. Сейчас мы оденем тебя. Фуксия и Селёдочка уложили Незнайку в постель, надели на него жёлтенькие, канареечные, брюки и оранжевую рубашку, натянули на ножки чулочки и обули ботиночки, наконец повязали на шею зелёный галстук и даже надели на голову его любимую голубую шляпу. — А теперь несите меня! Несите! — зашептал прерывающимся голосом Незнайка. — Куда же тебя нести, голубчик? — удивился Пилюлькин. — На Землю! Скорее!.. На Землю надо! Увидев, что Незнайка снова лихорадочно дышит и весь дрожит, Пилюлькин сказал: — Хорошо, хорошо. Сейчас, голубчик! Несите его в кабину. Фуксия и Селёдочка вынесли Незнайку из каюты. Доктор Пилюлькин открыл кабину лифта, и все четверо спустились в хвостовую часть ракеты. Вслед за ними спустились Винтик и Шпунтик, профессор Звездочкин и другие коротышки. Увидев, что Фуксия и Селёдочка остановились у двери, Незнайка забеспокоился: — Несите, несите! Что же вы?.. Откройте дверь!.. На Землю! — шептал он, жадно ловя воздух губами. — Сейчас, миленький, погоди! Сейчас откроем, — отвечал Пилюлькин, стараясь успокоить Незнайку. — Сейчас, голубчик, спросим у Знайки, можно ли открыть дверь. И сейчас же, словно в ответ на это, в громкоговорителе послышался голос Знайки, который продолжал оставаться на своём посту в кабине управления: — Внимание! Внимание! Начинаем посадку. Приготовьтесь к включению тяжести! Всем приготовиться к тяжести! Коротышки, не успевшие сообразить, что должно произойти, неожиданно ощутили тяжесть, которая подействовала на них, словно толчок, сбивший всех с ног. Винтик и Шпунтик первые сообразили, что произошло, и, вскочив на ноги, подняли с пола больного Незнайку, а Пилюлькин и Звездочкин помогли подняться Фуксии и Селёдочке. Не успели коротышки освоиться с тяжестью, как последовал второй толчок, и все снова очутились на полу. — Земля!.. Приготовиться к высадке! — раздался голос Знайки. — Открыть двери шлюза. Профессор Звездочкин, который находился ближе всех к выходу, решительно нажал кнопку. Луч света сверкнул в открывшейся двери. — Несите меня! Несите! — закричал Незнайка и потянулся руками к свету. Винтик и Шпунтик вынесли его из ракеты и стали спускаться по металлической лестничке. У Незнайки захватило дыхание, когда он увидел над головой яркое голубое небо с белыми облаками и сияющее в вышине солнышко. Свежий воздух опьянил его. Всё поплыло у него перед глазами: и зелёный луг с пестревшими среди изумрудной травы жёлтенькими одуванчиками, беленькими ромашками и синими колокольчиками, и деревья с трепещущими на ветру листочками, и синевшая вдали серебристая гладь реки. Увидев, что Винтик и Шпунтик уже ступили на землю. Незнайка страшно заволновался. — И меня поставьте! — закричал он. — Поставьте меня на землю! Винтик и Шпунтик осторожно опустили Незнайку ногами на землю. — А теперь ведите меня! Ведите! — кричал Незнайка. Винтик и Шпунтик потихоньку повели его, бережно поддерживая под руки. — А теперь пустите меня! Пустите! Я сам! Видя, что Винтик и Шпунтик боятся отпустить его. Незнайка принялся вырываться из рук и даже пытался ударить Шпунтика. Винтик и Шпунтик отпустили его. Незнайка сделал несколько неуверенных шагов, но туг же рухнул на колени и, упав лицом вниз, принялся целовать землю. Шляпа слетела с его головы. Из глаз покатились слёзы. И он прошептал: — Земля моя, матушка! Никогда не забуду тебя! Красное солнышко ласково пригревало его своими лучами, свежий ветерок шевелил его волосы, словно гладил его по головке. И Незнайке казалось, будто какое-то огромное-преогромное чувство переполняет его грудь. Он не знал, как называется это чувство, но знал, что оно хорошее и что лучше его на свете нет. Он прижимался грудью к земле, словно к родному, близкому существу, и чувствовал, как силы снова возвращаются к нему и болезнь его пропадает сама собой. Наконец он выплакал все слёзы, которые у него были, и встал с земли. И весело засмеялся, увидев друзей-коротышек, которые радостно приветствовали родную Землю. — Ну вот, братцы, и все! — весело закричал он. — А теперь можно снова отправляться куда-нибудь в путешествие! Вот какой коротышка был этот Незнайка. Вы читали Николая Н Носова: Незнайка на Луне. Все сказки Носова: вы можете читать, по содержанию справа. haharms.ru |
главная
Незнайка на Луне 1 - 2 Незнайка на Луне 3 - 4 Незнайка на Луне 5 - 6 Незнайка на Луне 7 - 8 Незнайка на Луне 9 - 10 Незнайка на Луне 11 - 12 Незнайка на Луне 13 - 14 Незнайка на Луне 15 - 16 Незнайка на Луне 17 - 18 Незнайка на Луне 19 - 20 Незнайка на Луне 21 - 22 Незнайка на Луне 23 - 24 Незнайка на Луне 25 - 26 Незнайка на Луне 27 - 28 Незнайка на Луне 29 - 30 Незнайка на Луне 31 - 32 Незнайка на Луне 33 - 34 Незнайка на Луне 35 - 36 . . Приключения Незнайки 1 Приключения Незнайки 2 Приключения Незнайки 3 Приключения Незнайки 4 Приключения Незнайки 5 Приключения Незнайки 6 Приключения Незнайки 7 Приключения Незнайки 8 Приключения Незнайки 9 Приключения Незнайки 10 Приключения Незнайки 11 Приключения Незнайки 12 Приключения Незнайки 13 Приключения Незнайки 14 Приключения Незнайки 15 Приключения Незнайки 16 Приключения Незнайки 17 Приключения Незнайки 18 Приключения Незнайки 19 Приключения Незнайки 20 Приключения Незнайки 21 Приключения Незнайки 22 Приключения Незнайки 23 Приключения Незнайки 24 Приключения Незнайки 25 Приключения Незнайки 26 Приключения Незнайки 27 Приключения Незнайки 28 Приключения Незнайки 29 Приключения Незнайки 30 Незнайка в Солнечном городе 1 Незнайка в Солнечном городе 2 Незнайка в Солнечном городе 3 Незнайка в Солнечном городе 4 Незнайка в Солнечном городе 5 Незнайка в Солнечном городе 6 Незнайка в Солнечном городе 7 Незнайка в Солнечном городе 8 Незнайка в Солнечном городе 9 Незнайка в Солнечном городе 10 Незнайка в Солнечном городе 11 Незнайка в Солнечном городе 12 Незнайка в Солнечном городе 13 Незнайка в Солнечном городе 14 Незнайка в Солнечном городе 15 Незнайка в Солнечном городе 16 Незнайка в Солнечном городе 17 Незнайка в Солнечном городе 18 Незнайка в Солнечном городе 19 Незнайка в Солнечном городе 20 Незнайка в Солнечном городе 21 Незнайка в Солнечном городе 22 Незнайка в Солнечном городе 23 Незнайка в Солнечном городе 24 Незнайка в Солнечном городе 25 Незнайка в Солнечном городе 26 Незнайка в Солнечном городе 27 Незнайка в Солнечном городе 28 Незнайка в Солнечном городе 29 Незнайка в Солнечном городе 30 Незнайка в Солнечном городе 31 Незнайка в Солнечном городе 32 Незнайка в Солнечном городе 33 Носов рассказы Витя Малеев в школе и дома Весёлая семейка Денискины рассказы 1 Денискины рассказы 2 Драгунский рассказы ЗОЩЕНКО для детей ХАРМС стихи детям ХАРМС рассказы детям |