| ГЛАВНАЯ институтка надя по-американски и то и сё задачи жизнь в вопросах зелёная коса корреспондент пропащее дело 29 июня ярмарка нарвался пережитое кривое зеркало ряженые любовь случаи ушла что лучше вопросы коллекция дурак разговор слова моя нана закуска депутат из дневника сущая правда объявления дура комик певчие дачница брожение умов хирургия хамелеон винт брак по расчёту устрицы у предводительши разговор с собакой мелюзга канитель симулянты в аптеке мыслитель егерь злоумышленник свистуны мёртвое тело стена на чужбине циник тапер старость ну публика шило в мешке зеркало тоска анюта письмо учёному соседу за двумя зайцами папаша тысяча одна страсть перед свадьбой жёны артистов петров день темпераменты в вагоне грешник из толедо исповедь летающие острова он и она два скандала барон месть трагик тёмною ночью патриот отечества верба раз в год смерть чиновника он понял дочь альбиона краткая анатомия шведская спичка отставной раб толстый и тонкий в рождественскую ночь орден |
Антон ЧЕХОВ: рассказы короткие
Рассказ: Пережитое
(Психологический этюд) Был Новый год. Я вышел в переднюю. Там, кроме швейцара, стояло еще несколько наших: Иван Иваныч, Петр Кузьмич, Егор Сидорыч… Все пришли расписаться на листе, который величаво возлегал на столе. (Бумага, впрочем, была из дешевых, № 8.) Я взглянул на лист. Подписей слишком много и… о лицемерие! О двуличие! Где вы, росчерки, подчерки, закорючки, хвостики? Все буквы кругленькие, ровненькие, гладенькие, точно розовые щечки. Вижу знакомые имена, но не узнаю их. Не переменили ли эти господа свои почерки? Я осторожно умокнул перо в чернильницу, неизвестно чего ради сконфузился, притаил дыхание и осторожно начертил свою фамилию. Обыкновенно я никогда в своей подписи не употреблял конечного «ера», теперь же употребил: начал его и закончил. – Хочешь, я тебя погублю? – услышал я около своего уха голос и дыхание Петра Кузьмича. – Каким образом? – Возьму и погублю. Да. Хочешь? Хе-хе-хе… – Здесь нельзя смеяться, Петр Кузьмич. Не забывайте, где вы находитесь. Улыбки менее чем уместны. Извините, но я полагаю… Это профанация, неуважение, так сказать… – Хочешь, я тебя погублю? – Каким образом? – спросил я. – А таким… Как меня пять лет тому назад фон Кляузен погубил… Хе-хе-хе. Очень просто… Возьму около твоей фамилии и поставлю закорючку. Росчерк сделаю. Хе-хе-хе. Твою подпись неуважительной сделаю. Хочешь? Я побледнел. Действительно, жизнь моя была в руках этого человека с сизым носом. Я поглядел с боязнью и с некоторым уважением на его зловещие глаза… Как мало нужно для того, чтобы сковырнуть человека! – Или капну чернилами около твоей подписи. Кляксу сделаю… Хочешь? Наступило молчание. Он с сознанием своей силы, величавый, гордый, с губительным ядом в руке, я с сознанием своего бессилия, жалкий, готовый погибнуть – оба молчали. Он впился в мое бледное лицо своими буркалами, я избегал его взгляда… – Я пошутил, – сказал он наконец. – Не бойся. – О, благодарю вас! – сказал я и, полный благодарности, пожал ему руку. – Пошутил… А все-таки могу… Помни… Ступай… Покедова пошутил… А там что бог даст… Философские определения жизни Жизнь нашу можно уподобить лежанию в бане на верхней полочке. Жарко, душно и туманно. Веник делает свое дело, банный лист липнет, и глазам больно от мыла. Отовсюду слышны возгласы: поддай пару! Тебе мылят голову и перебирают все твои косточки. Хорошо! (Сара Бернар) * * * Жизнь нашу можно уподобить сапогу порванному: вечно каши просит, но никто ему оной не дает. (Ж. Занд) * * * Жизнь нашу можно уподобить князю Мещерскому, который вечно толчется, вечно снует, восклицает, стонет и машет руками, вечно рождается и умирает, но никогда не видит плодов от дел своих. Вечно родит, но все рождаемое – мертворожденно. (Бокль) * * * Жизнь нашу можно уподобить безумцу, ведущему самого себя в квартал и пишущему на себя кляузу. (Коклен) * * * Жизнь наша подобна газете, которой уже объявлено второе предостережение. (Кант) * * * Жизнь нашу нельзя уподобить письму, которое не опасно читать вслух, но можно уподобить письму, боящемуся не дойти по адресу. (Дрэпер) * * * Жизнь наша подобна ящику в наборной, наполненному знаками препинания. (Конфуций) * * * Жизнь наша подобна старой деве, не теряющей надежды выйти замуж, и морде, покрытой прыщами и морщинами: некрасивая морда, но обижается, когда бьют ее. (Араби-паша) * * * Жизнь нашу, наконец, можно уподобить уху отмороженному, которое не отрезывают только потому, что надеются на его, уха, выздоровление. (Шарко) Из разных философских сочинений повычерпнул Антоша Чехонте. Мошенники поневоле (Новогодняя побрехушка) У Захара Кузьмича Дядечкина вечер. Встречают Новый год и поздравляют с днем ангела хозяйку Меланью Тихоновну. Гостей много. Народ все почтенный, солидный, трезвый и положительный. Прохвоста ни одного. На лицах умиление, приятность и чувство собственного достоинства. В зале на большом клеенчатом диване сидят квартирный хозяин Гусев и лавочник Размахалов, у которого Дядечкины забирают по книжке. Толкуют они о женихах и дочерях. – Нонче трудно найти человека, – говорит Гусев. – Который непьющий и обстоятельный… человек, который работающий… Трудно! – Главное в доме – порядок, Алексей Василич! Этого не будет, когда в доме не будет того… который… в доме порядок… – Порядка коли нет в доме, тогда… все этак… Глупостев много развелось на этом свете… Где быть тут порядку? Гм… Около них на стульях сидят три старушки и с умилением глядят на их рты. В глазах у них написано удивление «уму-разуму». В углу стоит кум Гурий Маркович и рассматривает образа. В хозяйской спальной шум. Там барышни и кавалеры играют в лото. Ставка – копейка. Около стола стоит гимназист первого класса Коля и плачет. Ему хочется поиграть в лото, а его не пускают за стол. Разве он виноват, что он маленький и что у него нет копейки? – Не реви, дурак! – увещевают его. – Ну, чего ревешь? Хочешь, чтоб мамаша высекла? – Это кто ревет? Колька? – слышится из кухни голос маменьки. – Мало я его порола, пострела… Варвара Гурьевна, дерните его за ухо! На хозяйской постели, покрытой полинялым ситцевым одеялом, сидят две барышни в розовых платьях. Перед ними стоит малый лет двадцати трех, служащий в страховом обществе, Копайский, en face очень похожий на кота. Он ухаживает. – Я не намерен жениться, – говорит он, рисуясь и оттягивая пальцами от шеи высокие, режущие воротнички. – Женщина есть лучезарная точка в уме человеческом, но она может погубить человека. Злостное существо! – А мужчины? Мужчина не может любить. Грубости всякие делает. – Как вы наивны! Я не циник и не скептик, а все-таки понимаю, что мужчина завсегда будет стоять на высшей точке относительно чувств. Из угла в угол, как волки в клетке, снуют сам Дядечкин и его первенец Гриша. У них души горят. За обедом они сильно выпили и теперь страстно желают опохмелиться… Дядечкин идет в кухню. Там хозяйка посыпает пирог толченым сахаром. – Малаша, – говорит Дядечкин. – Закуску бы подать. Гостям закусить бы… – Подождут… Сейчас выпьете и съедите все, а что я подам в двенадцать часов? Не помрете. Уходи… Не вертись перед носом! – По рюмочке бы только, Малаша… Никакого тебе от этого дефицита не будет… Можно? – Наказание! Уйди, тебе говорят! Ступай с гостями посиди! Чего в кухне толчешься? Дядечкин глубоко вздыхает и выходит из кухни. Он идет поглядеть на часы. Стрелки показывают восемь минут двенадцатого. До желанного мига остается еще пятьдесят две минуты. Это ужасно! Ожидание выпивки самое тяжелое из ожиданий. Лучше пять часов прождать на морозе поезд, чем пять минут ожидать выпивки… Дядечкин с ненавистью глядит на часы и, походив немного, подвигает большую стрелку дальше на пять минут… А Гриша? Если Грише не дадут сейчас выпить, то он уйдет в трактир и там выпьет. Умирать от тоски он не согласен… – Маменька, – говорит он, – гости сердятся, что вы закуски не подаете! Свинство одно только… Голодом морить!.. Дали бы по рюмке! – Подождите… Мало осталось… Скоро уж… Не толчись в кухне. Гриша хлопает дверью и идет в сотый раз поглядеть на часы. Большая стрелка безжалостна! Она почти на прежнем месте. – Отстают! – утешает себя Гриша и указательным пальцем подвигает стрелку вперед на семь минут. Мимо часов бежит Коля. Он останавливается перед ними и начинает считать время… Ему ужасно хочется поскорей дожить до того момента, когда крикнут «ура!». Стрелка своею неподвижностью колет его в самое сердце. Он взбирается на стул, робко оглядывается и похищает у вечности пять минут. – Подите, поглядите, келер этиль?[97] – посылает одна из барышень Копайского. – Я умираю от нетерпения. Новый год ведь! Новое счастье! Копайский шаркает обеими ногами и мчится к часам. – Черт подери, – бормочет он, глядя на стрелки. – Как еще долго! А жрать страсть как хочется… Катьку беспременно поцелую, когда ура крикнут. Копайский отходит от часов, останавливается… Подумав немного, он ворочается и укорачивает старый год на шесть минут. Дядечкин выпивает два стакана воды, но… горит душа! Он ходит, ходит, ходит… Жена то и дело гонит его из кухни. Бутылки, стоящие на окне, рвут его за душу. Что делать! Нет сил терпеть! Он опять хватается за последнее средство. Часы к его услугам. Он идет в детскую, где висят часы, и наталкивается на картину, неприятную его родительскому сердцу: перед часами стоит Гриша и двигает стрелку. – Ты… ты… ты что это делаешь? А? Зачем ты стрелку подвинул? Дурак ты этакий! А? Зачем это? А? Дядечкин кашляет, мнется, страшно морщится и машет рукой. – Зачем? А-а-а… Да двигай же ее, штоб она сдохла, подлая! – говорит он и, оттолкнув сына от часов, подвигает стрелку. До Нового года остается одиннадцать минут. Папаша и Гриша идут в зал и начинают приготовлять стол. – Малаша! – кричит Дядечкин. – Сичас Новый год! Меланья Тихоновна выбегает из кухни и идет проверить супруга… Она долго глядит на часы: муж не врет. – Ну как тут быть? – шепчет она. – А ведь у меня еще горошек для ветчины не сварился! Гм. Наказание. Как я им подам? И, подумав немного, Меланья Тихоновна дрожащей рукой двигает большую стрелку назад. Старый год обратно получает двадцать минут. – Подождут! – говорит хозяйка и бежит в кухню. Гадальщики и гадальщицы (Подновогодние картинки) Старуха-нянюшка гадает папаше-интенданту. – Дорога, – говорит она. – Куда? Нянюшка машет рукой на север. Лицо папаши бледнеет. – Вы едете, – добавляет старуха, – а у вас на коленях мешок с деньгами… По лицу папаши пробегает сияние. * * * Чиноша сидит за столом и при свете двух свеч глядит в зеркало. Он гадает: какого роста, цвета и темперамента будет его новый, еще пока не назначенный начальник. Он глядит в зеркало час, другой, третий… В глазах его бегают мурашки, прыгают палочки, летают перья, а начальника нет как нет! Ничего не видно, ни начальников, ни подчиненных. Проходит четвертый час, пятый… Наконец ему надоедает ожидать нового начальника. Он встает, машет рукой и вздыхает. – Место остается вакантным, значит, – говорит он. – А это нехорошо. Нет больше зла, чем безначалие! * * * Барышня стоит на дворе за воротами и ждет прохожего. Ей нужно узнать, как будут звать ее суженого. Идет кто-то. Она быстро отворяет калитку и спрашивает: – Как вас звать? В ответ на свой вопрос она слышит мычанье и сквозь полуотворенную калитку видит большую темную голову… На голове рога… «Пожалуй, верно, – думает барышня. – Разница только в морде». * * * Редактор ежедневной газеты садится погадать о судьбах своего детища. – Оставьте! – говорят ему. – Охота вам себя расстраивать! Бросьте! Редактор не слушает и глядит в кофейную гущу. – Рисунков много, – говорит он. – Да черт их разберет… Это рукавицы… Это на ежа похоже… А вот нос… Точно у моего Макара… Теленок вот… Ничего не разберу! * * * Докторша гадает перед зеркалом и видит… гробы. «Что-нибудь из двух, – думает она. – Или кто-нибудь умрет, или у моего мужа в этом году будет большая практика…» ........................................  на заметку (рассказы о Чехове) (Чехов и Ермолова) Писать Чехов начал еще в гимназические годы. И одной из ранних его работ была пьеса "Безотцовщина". "Рукопись этой пьесы была найдена в 1920 году при разборке документов и бумаг в Московском отделении банка Русско-Азовского общества. Она хранилась в личном сейфе сестры писателя. драму «Безотцовщина» Антон Чехов, тогда студент второго курса медицинского факультета, отдал на суд Марии Николаевны Ермоловой. По одной из версий, он сам лично ходил к примадонне русского театра, по другой - просто отправил ей пакет с пьесой. Но пьеса вернулась к Чехову обратно. Брат писателя Михаил вспоминал, что «Ермолова осталась недовольна пьесой». На самом деле, Ермолова, скорее всего, пьесу даже не видела. Вряд ли творение юного, никому еще не известного автора смогло, вопреки обычаям и порядкам, минуя свиту поклонников, попасть в руки актрисы. О том, что в юности Чехов писал драмы, вспоминал и его брат Михаил Павлович Чехов. В 1877-1878 годах, еще учась в гимназии, Антон Чехов написал драму "Безотцовщина". Михаил Чехов утверждал также, что свою юношескую пьесу Антон Павлович уничтожил: "разорвал на мелкие кусочки". Драма "Безотцовщина" увидела свет лишь в 1923 году, уже после смерти писателя. В 1960 году, к 100-летию со дня рождения Чехова, она была поставлена в театре им. Вахтангова под названием "Платонов". По мотивам этой пьесы был снят известный фильм "Неоконченная пьеса для механического пианино". ............................................. © Copyright: Антон Чехов |
|
читать рассказы А. П. Чехова. Chehov.