читаем Зощенко |
рассказ 404 РАССКАЗЫ О КОВАРСТВЕ рассказ 404 |
смешные истории. рассказ про дрова. рассказы истории юмор. |
НА ГЛАВНУЮ содержание рассказ 401 рассказ 402 рассказ 403 рассказ 404 рассказ 405 рассказ 406 рассказ 407 рассказ 408 рассказ 409 рассказ 410 рассказ 411 рассказ 412 рассказ 413 рассказ 414 рассказ 415 рассказ 416 рассказ 417 рассказ 418 рассказ 419 рассказ 420 |
. Мелкий случай из личной жизни На днях мы отправляли с вокзала вещи. Мы их отправляли багажом. Одной нашей родственнице. Это ее вещи. Но они у нас временно лежали. И вот она вдруг просит — пришлите. И мы поехали на вокзал отправлять багажом. И вот на вокзале видим такую картину, как говорится, в духе Рафаэля. Будка для приема груза. Очередь, конечно. Десятичные метрические весы. Весовщик за ними. Весовщик, такой в высшей степени благородный служащий, быстро говорит цифры, записывает, прикладывает гирьки, клеит ярлыки и дает свои разъяснения. Только и слышен его симпатичный голос: — Сорок. Сто двадцать. Пятьдесят. Сымайте. Берите. Отойдите… Не становись сюда, балда! Станови на эту сторону. Такая приятная картина труда и быстрых темпов. Только вдруг мы замечаем, что при всей красоте работы весовщик очень уж требовательный законник. Очень уж он соблюдает интересы граждан и государства. Ну, не каждому, но через два-три человека он обязательно отказывает груз принимать. Чуть расхлябанная тара — он ее не берет. Хотя видать, что сочувствует. Которые с расхлябанной тарой, те, конечно, охают, ахают и страдают. Весовщик говорит: — Заместо страданий укрепите вашу тару. Тут где-то шляется человек с гвоздями. Пущай он вам укрепит. Пущай туда-сюда пару гвоздей вобьет и пущай проволокой надтянет. И тогда подходите без очереди — я приму. Действительно верно: стоит человек за будкой. В руках у него гвозди и молоток. Он работает в поте лица и укрепляет желающим слабую тару. И которым отказали, те смотрят на него с мольбой и предлагают ему свою дружбу и деньги за это самое. Но вот доходит очередь до одного гражданина. Он такой белокурый, в очках. Он не интеллигент, но близорукий. У него, видать, трахома на глазах. Вот он и надел очки, чтобы другим его было хуже видать. А может быть, он служит на оптическом заводе и там даром раздают очки. Вот он становит свои шесть ящиков на метрические десятичные весы. Весовщик осматривает его шесть ящиков и говорит: — Слабая тара! Не пойдет. Сымай обратно. Который в очках, услышав эти слова, совершенно упадает духом. А перед тем как упасть духом, до того набрасывается на весовщика, что дело почти доходит до зубочистки. Который в очках кричит: — Да что ты, собака, со мной делаешь! Я, — говорит, — не свои ящики отправляю. Я, — говорит, — отправляю государственные ящики. Куда я теперь с ящиками сунусь? Где я найду подводу? Откуда я возьму сто рублей, чтобы везть назад? Отвечай, собака, или я из тебя котлетку сделаю! Весовщик говорит: — А я почему знаю? И при этом делает рукой в сторону. Тот, по близорукости своего зрения и по причине запотевших стекол, принимает этот жест за что-то другое. Он всхлипывает, чего-то вспоминает, давно позабытое, роется в своих карманах и выгребает оттуда рублей восемь денег, все рублями, и хочет их подать весовщику. Тогда весовщик багровеет от этого зрелища денег. Он кричит: — Это как понимать? Не хочешь ли ты мне, очкастая кобыла, взятку дать?! Который в очках сразу, конечно, понимает весь позор и ужас своего положения. Он говорит: — Нет, я вынул деньги просто так. Я хотел, чтобы вы их подержали, пока я сыму ящики с весов. Он совершенно теряется, несет сущий вздор, принимается извиняться и даже, видать, согласен, чтобы его ударили по морде, только чтоб не что-нибудь другое. Весовщик говорит: — Стыдно! Здесь взяток не берут. Сымайте свои шесть ящиков с весов — они мне буквально холодят душу. Но, поскольку это государственные ящики, обратитесь вот до того рабочего: он вам укрепит слабую тару. А что касается денег, то благодарите судьбу, что у меня мало времени возжаться с вами. Тем не менее он зовет еще одного служащего и говорит ему голосом человека, только что перенесшего оскорбление: — Знаете, сейчас мне хотели взятку дать. Понимаете, какой абсурд! Я жалею, что поторопился и для виду не взял деньги, а то теперь трудно доказать. Другой служащий отвечает: — Да, это жалко. Надо было развернуть историю. Пущай не могут думать, что у нас по-прежнему рыльце в пуху. Который в очках, совершенно сопревший, возится со своими ящиками. Их ему укрепляют, приводят в христианский вид и снова волокут на весы. Тогда мне начинает казаться, что у меня тоже слабая тара. И, покуда до меня не дошла очередь, я подхожу к рабочему и прошу его на всякий случай укрепить мою сомнительную тару. Он спрашивает с меня восемь рублей. Я говорю: — Что вы, — говорю, — обалдели! Восемь рублей брать за три гвоздя?! Он мне говорит интимным голосом: — Это верно, я бы вам и за трояк сделал, но, — говорит, — войдите в мое пиковое положение: мне же надо делиться вот с этим крокодилом. Тут я начинаю понимать всю механику. — Стало быть, — говорю я, — вы делитесь с весовщиком? Тут он несколько смущается, что проговорился, несет разный вздор и небылицы, бормочет о мелком жалованьишке, о дороговизне, делает мне крупную скидку и приступает к работе. Вот приходит моя очередь. Я становлю свой ящик на весы и любуюсь крепкой тарой. Весовщик говорит: — Тара слабовата. Не пойдет. Я говорю: — Разве она слабовата? А мне только сейчас ее укрепляли. Вот тот, с клещами, укреплял. Весовщик отвечает: — Ах, пардон, пардон! Извиняюсь! Сейчас ваша тара крепкая, но она была слабая. Мне это завсегда в глаза бросается. Что пардон, то пардон. Принимает он мой ящик и пишет накладную. Я читаю накладную, а там сказано: «Тара слабая». — Да что же вы, — говорю, — делаете, арапы? Мне же, — говорю, — с такой надписью обязательно весь ящик в пути разворуют. И надпись не позволит требовать убытки. Теперь, — говорю, — я вижу ваши арапские комбинации. Весовщик говорит: — Что пардон, то пардон! Извиняюсь! Он вычеркивает надпись, и я ухожу домой, рассуждая по дороге о перестройке характеров, о хитрости и коварстве и о той неохоте, с какой некоторые мои уважаемые сограждане сдают свои насиженные позиции. Но они непременно рано или поздно сдадут эти свои позиции. Некоторые впрочем сдадут после длительных боев. И это даже наплевать, что некоторые из них отошли на другую линию и там, как видите, ведут бой по всем правилам искусства. Мы их и оттуда выкурим. Даром, что у них позиция больно хороша и она не всем заметна. .............................
Михаил Зощенко |
Михаил Зощенко.
смешные истории случаи. . . рассказы Зощенко, смешные рассказы случаи, Голубая книга Зощенко. |