Зощенко |
КАТОРГА рассказ - 121 |
Зощенко КАТОРГА . читать рассказы Зощенко, короткие рассказы Зощенко. |
НА ГЛАВНУЮ рассказ 121 рассказ 122 рассказ 123 рассказ 124 рассказ 125 рассказ 126 рассказ 127 рассказ 128 рассказ 129 рассказ 130 рассказ 131 рассказ 132 рассказ 133 рассказ 134 рассказ 135 рассказ 136 рассказ 137 рассказ 138 рассказ 139 рассказ 140 100 лучших рассказов Хармса рассказы 10 рассказы 20 рассказы 30 рассказы 40 рассказы 50 рассказы 60 рассказы 70 рассказы 80 рассказы 90 рассказы 100 анекдоты проза Хармса: 1 2 3 4 рассказы Зощенко: 20 40 60 80 100 120 160 180 200 220 240 260 280 300 320 340 360 380 400 рассказы Аверченко рассказы Тэффи сборник 1 сборник 2 |
То
есть каторжный труд — велосипеды теперь иметь. Действительно
верно, громадное через них удовольствие, физическое развлечение и все
такое. На собак, опять же, можно наехать. Или куренка попугать.
Но только, несмотря на это, от велосипеда я отказываюсь. Я тяжко захворал через свою машину, через свой этот аппарат. Я надорвался. И теперь лечусь амбулаторно. Грыжа у меня открылась. Я теперь, может быть, инвалид. Собственная машина меня уела. Действительно, положение такое — на две минуты машину невозможно без себя оставить — упрут. Ну, и приходилось в силу этого машину на себе носить в свободное от катанья время. На плечах. Бывало, в магазин с машиной заходишь — публику за прилавок колесьями загоняешь. Или к знакомым в разные этажи поднимаешься. По делам. Или к родственникам. Да и у родственников тоже сидишь — за руль держишься. Мало ли какое настроение у родственников. Я не знаю. В чужую личность не влезешь. Отвертят заднее колесо или внутреннюю шину вынут. А после скажут: так и было. В общем, тяжело приходилось. Неизвестно даже, кто на ком больше ездил. Я на велосипеде или он на мне. Конечно, некоторые довоенные велосипедисты пробовали оставлять на улице велосипеды. Замыкали на все запоры. Однако, не достигало — угоняли. Ну, и приходилось считаться с мировоззрением остальных граждан. Приходилось носить машину на себе. Конечно, человеку со здоровой психикой не составляет труда понести на себе машину. Но тут обстоятельства для меня сложились неаккуратно. А понадобился мне в срочном порядке целковый. На пропой души. «Надо, — думаю, — где-нибудь забодать». Благо машина есть — сел и поехал. Заехал к одному приятелю — дома нету. Заехал к другому — денег дома нету, а приятель дома. А один приятель хотя проживает в третьем этаже, зато другой в седьмом. Туда и назад с машиной смотался — и язык высунул. После того поехал к родственнице. На Симбирскую улицу. К родной тетке. А она, зануда, на шестом этаже живет. Поднялся со своим аппаратом на шестой этаж. Смотрю, на дверях записка. Дескать, приду через полчаса. «Шляется, — думаю, — старая кочерыжка». Ужасно я расстроился и сгоряча вниз сошел. Мне бы с машиной наверху обождать, а я сошел от расстройства чувств. Стал внизу тетку ждать. Вскоре она приходит и обижается на меня, зачем я с ней наверх идти не хочу. — У меня, — говорит, — с собою около гривенника. Остальные деньги на квартире. Взял я машину на плечо, пошел за теткой. И чувствую, икота поднимается, и язык наружу вылезает. Однако, дошел. Получил деньги сполна. Пошамал для подкрепления организма. Накачал шину и вниз сошел. Только дошел донизу — гляжу, парадная дверь закрыта. У них в семь часов закрывается. Ничего я тогда не сказал, только ужасно заскрипел зубами, надел на себя велосипед и стал опять подниматься. Сколько времени я поднимался — не помню. Шел, прямо как сквозь сон. Начала меня тетка выпущать с черного хода. Сама, зануда, смеется. — Ты бы, — говорит, — машину наверху оставлял, если внизу боишься. После перестала смеяться — видит ужасная бледность разлилась по моему лицу. А я, действительно, держусь за руль и качаюсь. Однако, вышел на улицу. Но ехать от слабости не мог. А теперь обнаружились последствия — хвораю через эту каторгу. Утешаюсь только тем, что мотоциклистам еще хуже. Вот, небось, переживают! И хорошо еще, что у нас небоскребов не удосужились построить. Сколько бы народу полегло! |