Зощенко |
ДОХОДНАЯ СТАТЬЯ рассказ - 36 |
Зощенко смешные рассказы.
ДОХОДНАЯ СТАТЬЯ - рассказ, Михаил Зощенко читать. |
НА ГЛАВНУЮ рассказ 21 рассказ 22 рассказ 23 рассказ 24 рассказ 25 рассказ 26 рассказ 27 рассказ 28 рассказ 29 рассказ 30 рассказ 31 рассказ 32 рассказ 33 рассказ 34 рассказ 35 рассказ 36 рассказ 37 рассказ 38 рассказ 39 рассказ 40 лучшие рассказы Хармса хармс 10 хармс 20 хармс 30 хармс 40 хармс 50 хармс 60 хармс 70 хармс 80 хармс 90 хармс 100 анекдотики проза Хармса: 1 2 3 4 рассказы Зощенко: 20 40 60 80 100 120 140 160 180 200 220 240 260 280 300 320 340 360 380 400 рассказы Аверченко рассказы Тэффи сборник 1 сборник 2 |
Ну, чем разжиться безработному человеку в наше бедное время? Да, прямо сказать, нечем.
Ну, спасибо, велосипед задавит. Ну, сорвешь целковый с неосторожного проезжающего. Или, скажем, какая-нибудь хозяйская собачонка за штаны схватит. Рублей десять набежит за это самое. Да только ядовитое как-то на земле пошло: велосипеды тормозят, собачки не кусаются. Беда прямо-таки безработному человеку! А другая собачка и кусит, да хозяина после не найдешь. Смылся хозяин. Сорвать не с кого. И выходит, что совсем зря собачка кусила безработного человека. Очень масса препятствий встречается в случайном заработке! Другой раз привалит счастье — вот оно, бери его, хватай руками, — так нет, закон, скажем, не предусматривает этой статьи. Вот раз гуляем мы печально в саду Трудящихся. Глядим — собачка с бантиком. Этакая мелкая комнатная собачонка на хвосте сидит у скамейки. Тут же и хозяева весенним воздухом дышат. Гражданин с дамочкой. И вот осеняет нас мысль насчет собачки. Сажусь рядом на скамейку и тихонько ногой накручиваю у собачьей морды. А сапог рваный. Другая комнатная собачка за такой сапог враз бы за штаны схватила, и тогда выкладывай хозяева денежки не менее десятки. А эта подлая собачка сидит все время на хвосте и глазами за сапогом водит. — Вз-з, говорю, куси! Не кусает. Жирная такая, что ли, собачка попалась — неохота ей кусать. — Хватай, говорю, тубо, проклятая. Не хватает. Сидит по-прежнему на хвосте и глазами мигает. «Ах так!» — думаю. Встаю и ногой как махну эту комнатную собачку со злобы. Визг. Шум. И крики. Народ толкается. Дамочка в истерике мечется. Гражданин рукой махает, ударить, наверное, меня хочет. Тут же и старушка какая-то подначивает. Дескать, ударь, батюшка, подлеца за собачку. Такой же, мол, собачка человек, как и мы, грешные. А гражданин подначки послушался, развернулся и шмяк меня по уху. «Так, думаю, рублей пятнадцать, а то и все двадцать пять набежит за это самое. Это тоже статья доходная. В царское, думаю, время не менее пяти за это платили. Эх, думаю, дурак, дурак! Ударил себе на голову…» — Граждане, говорю, дозволено ли, говорю, безработных по роже бить на глазах у публики? Тут шум, визг и крики поднялись. — Не дозволено, кричат, братишка! Волоки в милицию. Я говорю: — Может, без милиции, граждане, обойдемся. Мне бы, говорю, рублей двадцать пять. Народ говорит: — Не соглашайся на двадцать пять, братишечка! Это за двадцать-то пять, может быть, каждый ударить захочет. А тут проучить надо зарвавшихся. Волоки в милицию. Ну, пошли в милицию. Шум, крик, стоны. Протоколы пишут. Свидетелей очень масса выступает. И все за меня. Я говорю: — Менее как за сорок не соглашусь, граждане, раз такое полное единодушие наблюдается. Это, говорю, не при Николае Кровавом меня по роже ударили, понимать надо… Может, говорю, у меня рожа теперь болеть два дня будет. Что тогда?.. Наконец протоколы написаны, свидетели подписаны и просят всех до суда уйти честью. Уходим. Возвращаемся домой. Объясняем в доме как и чего. И все рады за меня, поздравляют, угощают. Квартирная хозяйка три рубля в долг отваливает. Дворник Иван в счет будущих благ — полтинник. Андрей Иванович с пятого номера — двугривенный и обедом кормит. Живу три дня хорошо и отлично. Мечтаю, чего куплю. Сапог, думаю, покупать не буду. Куплю сандалии. И еще полгода жить буду что богатый. Через три дня суд наступает. Все по закону. Кодекс лежит на столе. Портреты висят. Губпрокурор сбоку сидит. Речи происходят, а все за меня. «Менее сорока пяти, — думаю, — не соглашусь». И вдруг выносят резолюцию: полгода со строгой изоляцией. А мне, безработному человеку, хоть бы кто плюнул. — Граждане, говорю, народные судьи! Господин губпрокурор. Мне бы, говорю, рублей десять… Молчат. Только по губам деньгами помазали. — Да что ж это, говорю, граждане, народные судьи! Хозяйке-то, говорю, кто платить будет? Андрей-то, говорю, Иваныч обождет. А хозяйка-то, говорю, повесится. Войдите, говорю, в положение. Эх, говорю, жизнь-жестянка! Так и ушел, с чем пришел. |