на главную содержание: Аверченко биография История болезни Русская история Робинзоны Бедствие Невозможное Путаница Американцы Проклятье Воспоминания о Чехове Неизлечимые Без почвы Мозаика Четверо Лекарство Ложь Поэт Лентяй Специалист Двойник Два мира Еврейский анекдот Нервы Большое сердце Апостол Душевная драма Рыцарь индустрии Страшный человек Загадка природы Тайна Дружба Граф Калиостро Незаметный подвиг Сухая масленица Магнит Жена Два преступления В зеленой комнате Анекдоты из жизни Вино Аргонавты классика юмор сатира: хармс рассказы 10 хармс рассказы 20 хармс рассказы 30 хармс рассказы 40 хармс рассказы 50 хармс рассказы 60 хармс рассказы 70 хармс рассказы 80 хармс рассказы 90 хармс рассказы100 хармс анекдоты вся проза хармса: 1 2 3 4 рассказы Зощенко: 20 40 60 80 100 120 140 160 180 200 220 240 260 280 300 320 340 360 380 400 АВЕРЧЕНКО рассказы ТЭФФИ рассказы ДОРОШЕВИЧ рассказы С ЧЁРНЫЙ рассказы Д ХАРМС сборник1 Д ХАРМС сборник2 ЗОЩЕНКО сборник Сатирикон история 1 Сатирикон история 2 О ГЕНРИ рассказы 1 О ГЕНРИ рассказы 2 О ГЕНРИ рассказы 3 О ГЕНРИ рассказы 4 О ГЕНРИ рассказы 5 А ЧЕХОВ рассказы 1 А ЧЕХОВ рассказы 2 А ЧЕХОВ рассказы 3 А ЧЕХОВ рассказы 4 сборник рассказов 1 сборник рассказов 2 сборник рассказов 3 сборник рассказов 4 сборник рассказов 5 сборник рассказов 6 М Зощенко детям Д Хармс детям С Чёрный детям рассказы детям 1 рассказы детям 2 |
АВЕРЧЕНКО рассказы: Душевная драма (Жизнь человека): Широкая масленицатексты рассказов Аверченко из сборника "Юмористические рассказы" (1910) Душевная драма (Жизнь человека) Начало этой печальной и трагической истории такое: В шестом этаже большого каменного дома стояли в разных позах трое лиц и вели между собой оживленный разговор. Женщина прижимала красивыми полными руками к груди простыню, забыв, что простыня не может нести двойную службу и прикрывать в то же время её стройные обнаженный колени; женщина плакала; и, в промежутке между рыданиями, женщина говорила: — О, Иван! Уверяю же тебя, что я не виновата… Это все он… Вскружил мне голову, увлек меня и все это, уверяю тебя, против моей воли! Я боролась… Один мужчина, не снимая пальто и шляпы, сильно жестикулировал и укоризненно говорил третьему в этой комнате: — Мерзавец! Я тебе докажу сейчас, что ты подохнешь, как собака, и закон будет на моей стороне! Ты расплатишься за эту кроткую страдалицу, подлый змей-искуситель!! Третьим в этой комнате был молодой господин, одетый, в настоящий момент, хотя не совсем тщательно, но державшийся с большим достоинством… — Что ж я… Я ничего, — возражал он, печально смотря в пустой угол комнаты. — Ты — ничего? Так вот же тебе, негодяй! Мощный мужчина в шляпе распахнул окно, выходившее на улицу, схватил в охапку не совсем тщательно одетого молодого господина и выбросил его в окно * * * Очутившись в воздухе, молодой господин, стыдливо застегнул жилетку и, прошептав себе в утешение: — Ничего… Неудачи закаляют! Полетел вниз. Не успел он еще в своем полете достигнуть следующего, пятого этажа, как из груди его исторгся тяжелый вздох. Воспоминавшие о женщине, которую он сейчас только покинул, отравило своей горечью всю прелесть ощущения полета. — Боже ты мой! — горестно подумал молодой господин. — Ведь я ее любил… А она не нашла в себе даже мужества во всем признаться супругу! Бог с ней! Теперь я чувствую, что она для меня далека и безразлична… С последней мыслью он достиг уже пятого этажа и, пролетая мимо окна, с любопытством заглянул в него. За покосившимся столом, подперев голову руками, сидел молодой студент и читал книгу. Пролетавший господин, увидя его, вспомнил свою жизнь, вспомнил, что он до этого проводил все свое время в светских забавах, забывши о науке, о книгах, и его потянуло к свету знания, к раскрытию пытливым умом тайн природы, к восхищению перед гением великих мастеров слова… — Милый, милый студент! — хотелось ему крикнуть читавшему. — Ты разбудил во мне дремавшие стремления и излечил от того пустого увлечения суетой жизни, которая довела меня до такого печального разочарования в шестом этаже… Но, не желая отрывать студента от занятий, молодой человек не крикнул этого, а пролетел до четвертого этажа, и здесь мысли его приняли другое направление. Сердце сжалось сладкой и жуткой болью, а голова закружилась от восхищения и восторга. У окна четвертого этажа сидела девушка и, имея перед собою швейную машину, что-то шила. Но ее прекрасный белые руки забыли в настоящий момент о работе, и голубые, как васильки, глаза смотрели куда-то вдаль мечтательно и грустно. Молодой господин не мог оторвать взора от этого видения и в сердце его росло и ширилось какое-то новое, большое и властное чувство… И понял он, что все его прежние встречи с женщинами были не более как пустыми увлечениями, и что только теперь он познал это странное, загадочное слово: любовь. И его потянуло к тихой, семейной жизни, к ласке беззаветно любимого существа, к улыбке радостного и умиротворенного бытия. Следующий этаж, который он в настоящий момент пролетал, еще более укрепил его в этом стремлении. В окне третьего этажа он увидел смеющуюся мать, которая, подбрасывая на коленях полненького улыбающегося ребенка, пела ему тихую песенку, и в глазах её светилась любовь и ласковая материнская гордость. — И я хочу жениться на девушке из четвертого этажа и хочу иметь таких же розовых, пухленьких ребят, как в третьем этаже, — подумал господин. — И я весь отдамся моей семье и в этом самопожертвовании найду свое счастье… Но приближался уже второй этаж. И картина, которую в окне этого этажа увидел молодой господину заставила сжаться его сердце. За роскошным письменным столом сидел господин с блуждающим взглядом и взъерошенными волосами. Он беспрестанно поглядывал на фотографическую карточку, которая стояла перед ним. При этом, правой рукой писал какую-то записку, а в левой держал револьвер, прижимая дуло его к виску. — Безумец! Остановись!! — хотел крикнуть ему про-летающий молодой господин, — Жизнь так прекрасна! Но какое-то инстинктивное чувство удержало его от этого. Роскошная обстановка квартиры, богатство и уют навели молодого господина на мысль, что в жизни есть что-то другое, что может развеять и этот уют, и довольство, и семью, что-то более сильное, властное и ужасное… — Что же это такое? — подумал с тяжелым сердцем молодой господин, и, как будто нарочно, жизнь дала ему суровый и бесцеремонный ответ в окне первого этажа, которого он теперь достиг. У окна, почти совсем скрываясь за драпировкой, сидел молодой человек без сюртука и жилета, а на коленях у него сидела полуодетая дама, любовно обвивши шею возлюбленного круглыми розовыми руками и жарко прижимаясь к нему пышной грудью… Молодой господин вспомнил, что он видел эту нарядную даму на прогулке с мужем, но этот человек не был ее мужем… Тот был старше, с черными полуседыми кудрями, а этот имел прекрасные белокурые волосы. И вспомнил молодой господин свои давешние планы — ученья, по примеру студента пятого этажа, женитьбы на девушке четвертого этажа, мирной семейной жизни на манер третьего этажа — и тяжело сжалось его сердце. Увидел он всю эфемерность, непрочность счастья, о котором он мечтал, увидел в будущем около себя и жены целый ряд молодых людей с прекрасными белокурыми волосами, вспомнил муки господина второго этажа и те меры, которые тот принял для избавления от этих мук — и понял он его. — После всего виденного, — жить больше не стоит: это и глупо, и мучительно, — с болезненной, саркастической усмешкой подумал молодой человек и, сдвинув брови, решительно подлетел к самому тротуару улицы. И не дрогнуло сердце его, когда он коснулся руками тротуарных плит и, сломав эти, бесполезные теперь руки, разбил голову о твердый, равнодушный камень. * * * А когда около его неподвижного трупа собрался любопытствующий народ, никому и в голову не пришло, какую глубокую и сложную душевную драму пережил за момент перед этим молодой господин! Широкая масленица Кулаков стоял перед хозяином гастрономического магазина и говорил ему: — Шесть с полтиной? С ума сойти можно! Мы, Михайло Поликарпыч, сделаем тогда вот что… Вы мне дайте коробку зернистой в фунт, а завтра по весу обратно примете… Что съедим — за то заплачу. У нас-то ее не едят, а вот гость нужный на блинах будет, так для гостя, а? «Чтоб тебе лопнуть, жила!» — подумал хозяин, а вслух сказал: — Неудобно это как-то… Ну, да раз вы постоянный покупатель, то разве для вас. Гришка, отвесь! Кулаков подвел гостя к столу и сказал, потирая руки: — Водочки перед блинами, а? В этом удивительном случае хорошо очищенную, а? Хе-хе-хе!.. Гость опытным взглядом обвел стол. — Нет-с, я уж коньячку попрошу! Вот эту рюмочку побольше. Хозяин вздохнул и прошептал: — Как хотите. На то вы гость. И налил рюмку, стараясь недолить на полпальца. — Полненькую, полненькую! — весело закричал гость и, игриво ткнув Кулакова пальцем в плечо, прибавил: — Люблю полненьких! — Ну-с… ваше здоровье! А я простой выпью. Прошу закусить: вот грибки, селедка, кильки… Кильки, должен я вам сказать, поражающие! — Те-те-те! — восторженно закричал гость. — Что вижу я! Зернистая икра, и, кажется, очень недурная! А вы, злодей, молчите! — Да-с, икра… — побелевшими губами прошептал Кулаков. — Конечно, можно и икры… Пожалуйте вот ложечку. — Чего-с? Чайную? Хе-хе! Подымай выше. Зернистая икра хороша именно тогда, когда ее едят столовой ложкой. Ах, хорошо! Попрошу еще рюмочку коньяку. Да чего вы такой мрачный? Случилось что-нибудь? Хозяин придвинул гостю тарелку с селедкой и страдальчески ответил: — Жизнь не веселит! Всеобщий упадок дел… Дороговизна предметов первой необходимости, не говоря уже о предметах роскоши… Да так, к слову сказать, знаете, почем теперь эта зернистая икра? Шесть с полтиной! Гость зажмурился. — Что вы говорите! А вот мы ее за это! На шесть гривен… на хлеб… да в рот… Гам! Вот она и наказана. Хозяин сжал под столом кулаки и, стараясь улыбнуться, жизнерадостно воскликнул: — Усиленно рекомендую вам селедку! Во рту тает. — Тает? Скажите. Таять-то она, подлая, тает, а потом подведет — изжогой наделит. Икра же, заметьте, почтеннейший, не выдаст. Блаагороднейшая дама! — А что вы скажете насчет этих малюток? Немцы считают кильку лучшей закуской! — Так то немцы, — резонно заметил гость. — А мы, батенька, русские. Широкая натура! А ну, еще… «Черпай, черпай источник! Да не иссякнет он», — как сказал какой-то поэт. — Никакой поэт этого не говорил, — злобно возразил хозяин. — Не говорил? Он был, значит, неразговорчивый. А коньяк хорош! С икрой. Хозяин заглянул в банку, погасил в груди беззвучный стон и придвинул гостю ветчину. — Вы почему-то не кушаете ветчины… Неужели вы стесняетесь? — Что вы! Я чувствую себя как дома! «Положим, дома ты бы зернистую икру столовой ложкой не лопал», — хотел сказать вслух Кулаков, но подумал это про себя, а вслух сказал: — Вот и блины несут. С маслом и сметаной. — И с икрой, добавьте, — нравоучительно произнес гость. — Икра — это Марфа и Онега всего блинного, как говаривал один псаломщик. Понимаете? Это он вместо Альфы и Омеги говорил… Марфа и Онега! Каково? Хе-хе! Потом гость тупо посмотрел на стол и удивленно воскликнул: — Черт возьми! Икра, как живая. Я ее придвигаю сюда, а она отодвигается туда… Совершенно незаметно! — Неужели? — удивился печальный хозяин и прибавил: — А вот мы ее опять придвинем. И придвинул грибки. — Да это грибки, — добродушно сказал гость. — А вы… чего же хотели? — Икры. Там еще есть немного к блинам. — Господи! — проскрежетал Кулаков, злобно смотря на гостя. — Что такое? — Кушайте, пожалуйста, кушайте! — Я и ем. Зубы хозяина стучали, как в лихорадке. — Кушайте, кушайте!! Вы мало икры ели, еще кушайте… Кушайте побольше. — Благодарю вас. Я ее еще с коньячком. Славный коньячишка. — Славный коньячишка! Вы и коньячишку еще пейте… Может быть, вам шампанское открыть, ананасов, а? Кушайте! — Дело! Только вы, дружище, не забегайте вперед… Оставим место и для шампанского, и для ананасов… Пока я — сию брюнеточку. Кажется, немного еще осталось? — Куш… кушайте! — сверкая безумными глазками, взвизгнул хозяин. — Может, столовая ложка мала? Не дать ли разливательную? Чего же вы стесняетесь — кушайте! Шампанского? И шампанского дам! Может, вам нравится моя новая шуба? Берите шубу! Жилетка вам нравится? Сниму жилетку! Забирайте стулья, комод, зеркало… Деньги нужны? Хватайте бумажник, ешьте меня самого… Не стесняйтесь, будьте как дома! Ха-ха-ха!! И, истерически хохоча и плача, Кулаков грохнулся на диван. Выпучив в ужасе и недоуменье глаза, смотрел на него гость, и рука с последней ложкой икры недвижно застыла в воздухе. * * * Ты читал(а) юмористические рассказы Аркадия Аверченко, русского писателя, известного своими смешными рассказами, сатирическими произведениями, миниатюрами, фельетонами. За свою жизнь (1881–1925) Аверченко написал много шуточных рассказов с элементами иронии сатиры сарказма. Много лет прошло, а мы все равно улыбаемся и смеемся, когда читаем и перечитываем эти истории, вышедшие из под пера короля юмористики А. Аверченко. Его яркая проза стала частью классики русской литературы. Аркадий Тимофеевич Аверченко - писатель-юморист, редактор журнала "Сатирикон", сразу покорил современников, присвоивших ему титулы «Короля смеха» и «Рыцаря улыбок». Таланту Аверченко было подвластно все: от юмора и насмешки до злой сатиры, от забавных шутливых зарисовок до острых политических памфлетов. Писатель Аверченко рассказывает юмористические истории, даря читателю здоровый очистительный смех. Главная тема писателя до революции - пороки человеческой природы и общества, а после – противопоставление старой и новой России. На этом сайте собраны, почти все тексты рассказов с юмором Аверченко (содержание слева), которые ты всегда можешь читать онлайн и лишний раз удивиться таланту писателя, улыбнуться над сюжетом, посмеяться над персонажами или критически осмыслить нашу эпоху, страну и людей через призму его сатирических произведений. Спасибо за чтение! © Copyright: Аверченко, Аркадий Тимофеевич |
|