Зощенко: Сказка - Физика - Живые люди |
|
|
Читай
тексты рассказов Зощенко и фельетонов: Сказка - Физика - Новые
времена - Похвала транспорту - Живые люди.
Михаил Зощенко: Сказка - Физика - Новые времена - Похвала транспорту - Живые люди Сказка Одному молодому принцу сильно понадобились деньги. Денег у него, вообще говоря, было много — куры не клевали. Но тут ему понадобилась громадная сумма. Он хотел себе приобрести золотые штаны. Серебряные штаны у него уже были, и он в них пользовался большим и заслуженным успехом у женщин, но он мечтал во что бы то ни стало приобрести себе еще золотые брюки. Ну, конечно, пошел он к своим родственникам, чтоб попросить нужную сумму. Но злодеи-родственники ему в этом отказали. А один из родственников, известный принц-регент, обещал даже его побить, если он еще раз обратится к нему с подобной глупостью. Вот, конечно, идет обратно наш принц в полном расстройстве чувств и вдруг встречает одну колдунью. Та говорит: — Об чем, царевич, убиваетесь? Вот тот, значит, и пожаловался на то, что с ним. Колдунья говорит: — Да уж, конечно, деньги достать не так легко. Но из легких способов есть у меня одно домашнее средство. Принц говорит: — Ах, мамаша, осчастливьте! Ответьте же, какое же это средство? Я, говорит, теряюсь в догадках. Колдунья говорит: — Вот чего, молодой человек! Войди ты в любое большое учреждение, где четыре этажа и лифты взад и вперед ходят. И где разные начальники в кабинетах сидят. И где курьеры чаи разносят. И войди ты в такое учреждение. И там сразу увидишь, как и чего тебе делать. И там тебе непременно деньги дадут. И ты на них купи себе золотые штаны. Только не входи в маленькое учреждение. В маленьком ты можешь засыпаться. А входи в большие… Вот принц так и сделал. Пришел он в одно учреждение, взял клочок бумажки и написал на нем несколько слов: дескать, такой-то принц командируется за покупкой золотых штанов. И с этой черновой бумажкой вошел принц в машинное отделение, где происходят стук и треск и где сидят семь заколдованных красавиц, превращенных в обыкновенных машинисток. И вот принц подает одной такой заколдованной красавице свой листик и говорит суровым тоном: — Срочно перестукайте в трех экземплярах. Та ничего на это не сказала, вскинула на принца свои буркалы и говорит: — Слушаю и повинуюсь. И, схватив эту бумажку, срочно ее в две секунды переписывает. И с переписанной бумажкой идет, конечно, принц к директору в третий этаж. И хочет к нему в кабинет войти. Но ему дверь заслоняет своим корпусом одна молодая фея неслыханной красоты. Она говорит: — Туда нельзя. Там сидит заколдованный Иван Максимович. И у него все время заседание идет. Это его так ужасно заколдовали. Но если у вас до него дело, то скажите мне. Принц говорит: — Так что надо эту бумаженцию подписать. Фея говорит: — Слушаю и повинуюсь. И с этими словами она изящно входит в кабинет и через пару секунд возвращается с подписанной бумажкой. Принц, удивившись, говорит: — Вот мерси. До свиданья. И тотчас он идет в бухгалтерию. И видит там ужасные сценки страшного колдовства. Один стол стоит на другом. А другой — на третьем. И за каждым столом сидит по шесть заколдованных фигур. И все они исполняют руками бесконечное задание. Принц говорит: — Куда мне тут с подписанной бумагой идти? Один заколдованный гном с большой бородой говорит: — Вот примите ордер и ступайте в кассу и свободно берите оттуда золота и драгоценных камней. Вот принц так и сделал. Взял из кассы восемьсот рублей и вышел из учреждения. А после видит: это ему мало для покупки золотых штанов. И тогда он заскочил еще в Наркомзем и в Главзолото. И, согласно описанию газет, произвел там точно такие же операции. И на эти деньги он купил себе золотые штаны. И вскоре в них женился. И на свадьбу пригласил заколдованных начальников всего государства. И все эти добродушные и доверчивые лица там были. И держали речи. И до упаду смеялись, когда им принц рассказал, как он их одурачил. И они попросили принца, чтоб он их расколдовал, но принц сказал: — Э-э, нет, господа, вы мне еще пригодитесь! И все снова до упаду смеялись. Физика Вот какая история произошла в одной школе. В седьмом классе на уроке физики неожиданно погасло электричество. А надо сказать, что класс был в первом этаже. Окна выходили во двор. Так что без электричества по утрам всегда было полутемно и нельзя было заниматься. Так вот, погас в классе свет. И погас очень, так сказать, странным образом. Сначала погасла одна лампочка, потом погасла другая, потом третья и, наконец, помигав, погасла четвертая. Учитель, как человек опытный в делах подобного рода (поскольку он — физик), захотел посмотреть, где именно произошла порча. Стал он смотреть лампочки, провода, выключатели — все в порядке. Посмотрел в коридоре пробки — тоже в полной сохранности. А свет не горит. Вот тогда он удивился и велел позвать монтера. Побежали за монтером. Вот приходит монтер, влезает на парту и начинает осматривать лампочки. А урок, конечно, сорван. Полутемно. Работать нельзя. Физик сидит надутый у окна. Ребята шалят и так далее. Вот монтер, осмотревши три лампочки, говорит: — Я, говорит, двадцать лет работаю по электричеству и никогда ничего подобного не видел, чтоб электричество не горело при полной исправности. Лампочки в порядке. Провода тем более. Все должно гореть, а оно не горит, и я через это так удивляюсь, что принужден сейчас побежать за стремянкой, поскольку я не могу подолгу стоять на парте, задравши кверху голову. У меня через это возникает головокружение. Вот он побежал за стремянкой. А тем временем кончился урок и наступила перемена. Тогда один из учеников, некто Петя Лебедев, встал на парту, начал что-то производить с лампочками. И вдруг они загорелись. Вот приходит монтер со стремянкой. И, поглядев на лампочки, в высшей степени удивляется — зачем они опять горят. И, пожав плечами, уходит. Начинается немецкий урок. Только он начался — снова погасли лампочки. И точно таким же образом — в порядке живой очереди. Тогда учительница немецкого языка велела позвать монтера. А монтер, оказывается, никуда не уходил. А он стоял в коридоре со своей стремянкой и что-то там делал. Вот монтер моментально вбегает в класс. Подставляет к лампочке стремянку. И вскоре от удивления чуть не падает с этой своей стремянкой. Он говорит: — Только теперь я начинаю понимать, что тут случилось. Кто-то из вас к каждой лампочке подложил маленький клочок мокрой промокашки. А согласно нашему учению об электричестве, мокрая бумага есть хороший проводник. И благодаря этому свет горел. А поскольку эта мокрая бумажка высохла, то свет, как это ни удивительно, погас. И мы все были свидетелями полной темноты в классе. Вот так здорово. Я пойду сейчас директору скажу. Вот приходит директор и с ним физик. — Кто из вас, — говорит директор, — это сделал? Ученик Петя Лебедев встает и говорит: — Мы проходили сейчас электричество. Вот я и захотел произвести опыт. Тут в классе раздается хохот. Физик говорит: — Опыт ему удался, но поведение для этого у него оказалось в высшей степени недопустимым. Немка говорит: — Поскольку у нас сейчас идет урок немецкого языка, то я бы всех просила для практики говорить по-немецки. Физик говорит: — В таком случае я лучше с директором сию минуту уйду. Поскольку я по-немецки не все кумекаю. Я только читаю, и то не все понимаю. Директор говорит по-русски: — В общем, говорит, поставьте Лебедеву «плохо» по поведению. А если еще раз что-нибудь подобное повторится, то я уволю Лебедева из моей школы… Продолжайте заниматься немецким языком. Монтер говорит: — А мы теперь будем подкованы на этот счет. И если в каком-нибудь классе погаснет свет, то нам причины будут вполне известны. До свиданья, молодые друзья. Немка говорит монтеру: — Ауфвидерзейн. И тот уходит со своей стремянкой. Новые времена Вот сейчас формируются новые люди, новые отношения, новый быт. А некоторые не понимают еще — что это такое значит. Некоторые думают: если они не воруют, так они уже новые люди. А другие оклеят свою комнату новыми обоями — и тоже их заполняет гордость, что они могут теперь называться представителями нового социалистического быта. Нет, не это формирует нового человека! Позвольте вам рассказать небольшую, но любопытную историю, которая до некоторой степени осветит этот вопрос. Только прошу не делать вывода до самого конца рассказа, потому что, если вы плохо подкованы насчет философии, то вполне можете сбиться в своей доморощенной диалектике. А жила в городе Коротояке одна молодая женщина. И она была очень миленькая и интересная. Не то чтоб она была изумительная красавица, — нет, она была просто довольно привлекательная. Бывают такие женщины — как будто в них ничего и нет особенного, а вот они на вас посмотрят своим туманным взором, вот они усмехнутся, споют вам что-нибудь такое, — и мужчина, как говорится, остается без ума. Она говорила очень красиво. Другие говорят немного сиплыми голосами или там слегка в нос произносят, или пришепетывают, а эта очень чисто и мелодично произносила фразы. Буквально наподобие серебряного ручейка текли ее речи. Нет, со своей домработницей она, конечно, так не говорила, но в личной беседе с мужчинами она имела эту особенность. И все мужчины очень ее исключительно любили. За ней бегали. Один даже обещал ей застрелиться ради нее. Только он пистолета нигде не мог достать, а то бы, может быть, он, действительно, чего доброго, стрельнул в себя, будучи очень расстроен своей любовной неувязкой. Другой, какой-то там заведующий, ради нее что-то такое украл в универмаге. Он ей хотел какую-то вещь подарить. Но, как говорится, через этот случай вскоре «загремел» и не подарил. А ее звали Любочка. Родители как будто нарочно дали ей это имя, как будто они предчувствовали, что ребенок подрастет, выровняется и начнет, как говорится, колесить. Она три раза выходила замуж. Но все не особенно удачно. Один ее супруг захворал туберкулезом и вскоре умер по всем правилам науки. Другой запил, и она его бросила. А третий, как мы уже говорили, украл в универмаге и получил свое по заслугам. После этого она замуж долго не выходила. А потом вдруг вышла за одного чертежника. Он был кроме того конструктор и что-то где-то делал. И он красотой не отличался. Он был на редкость длинновязый, похожий в своем облике на одного киноактера из компании, может, знаете, Пат и Паташон. Он напоминал чем-то Пата, но Пат был все-таки ничего себе. А этот был уж очень, как говорится, неинтересный и вдобавок рыжеватый. Но она, не поглядев на это, рискнула все-таки выйти за него замуж. Она сказала: — Я одна не решаюсь жить, а этот мужчина меня так любит, что мне, наверно, с ним будет исключительно спокойно. А он, действительно, так ее любил, как, может быть, и не бывает в этом мире. Он утром в тарелке приносил ей воду комнатной температуры, помакнув полотенце, мыл ее мордочку, после чего собственноручно чистил ей зубки порошком, подавал ей чай и сам уходил на службу. А она лежала часов до двух, ничего не делая. Нет, она не была представительница нового быта. Вдобавок она его не любила, изменяла ему и предъявляла всякие немыслимые требования. А он, конечно, старался поддержать свой дом на высоте. Он начал на чем-то спекулировать, поскольку тогда еще была частная торговля, и это способствовало разным темным операциям. Но это не могло долго продолжаться. На какой-то махинации он попался. А когда стали развертывать все его дело, то видят такую несообразность: по виду ему тридцать пять лет, а по паспорту пятьдесят. Начали интересоваться и спрашивать: почему такая, как бы сказать, природная неувязка? И он вскоре признался, что он из прапорщиков царской службы, скрывший свое социальное лицо и вдобавок подделавший документы. Тут, конечно, его окончательно взяли и отправили на одно крупное строительство. Ему дали пять лет работы. И он приехал на это строительство и там не потерял присутствия духа. Он горячо принялся за дело. Он работал как слон с утра до вечера, не желая отдохнуть и не желая перевести свой истомленный дух. Он очень любил свою оставшуюся в Коротояке супругу, безумно скучал по ней, мучился и в труде хотел забыться от своих личных переживаний. И, наверно, только этим можно было объяснить его такое рвение к работе. Но его там начальство заметило, что он так старается. Ему сделали разные льготы и дали премию. А один из начальников, некто товарищ Гонецкий, однажды поинтересовался его душевным настроением. Он спросил, что с ним. Поскольку он видел, что в свободное от занятий время человек без движения лежит на траве и с тоской следит за полетом птичек. И заключенный ответил своему начальнику, что вот, дескать, все бы хорошо, но исключительная любовь к супруге заставляет его сильно тосковать и огорчаться. И он бы многое дал, чтобы увидеть ее хотя бы на пять минут. Гонецкий ему говорит: — Ты так хорошо работаешь, что я, наверно, сумею тебе устроить свидание. Мы ее сюда выпишем. Она приедет и поживет тут дней десять. А потом, в дальнейшем, может быть, еще раз она приедет. А там, глядишь, тебе дадут сокращение срока — и все будет хорошо. Тут с заключенным чуть худо не сделалось. Он закачался на своих ногах и хотел схватить руку начальника, чтобы ее поцеловать. Гонецкий сказал: — Как тебе не стыдно это делать? Вот как раз этим ты показываешь, что ты выходец из мелкобуржуазного общества и еще не перестроился. И еще желаешь унижаться и лакействовать перед своим начальником. Сейчас иные времена, и все мещанские привычки и навыки пора уничтожить. Но я на тебя не сержусь, поскольку тебя еще глубоко держат корни прошлого. И не надо твоих извинений! Свидание с женой я тебе устрою. Тут наш заключенный принялся ежедневно строчить письма своей супруге, дескать, вот какое счастье, какая радость, что он снова увидит ее, снова может любоваться ее внешностью, и что это произойдет, наверно, очень скоро. И супруга Любочка отвечала ему, что вот и хорошо — она приедет с Галей (у них была девочка лет пяти) и даст ребенку возможность общаться с папой. Но сама супруга по-настоящему не была этим фактом уж очень слишком обрадована. Она и без супруга жила ничего себе. Ее мужчины не оставляли своим вниманием. А она была из тех женщин, которые считали потерянным день, если ей кто-нибудь не сказал о своем чувстве. И вот Гонецкий устраивает это свидание. И она вскоре приезжает на строительство со своей миленькой походкой и со своим мелодичным смехом. И с ней приезжает ее дочка Галя. Наш муж шатается от счастья, с восторгом на нее смотрит, любуется, смеется и благодарит небо за подаренную радость. И первые два дня проходят ничего себе. Она напевает романсы, гуляет с девочкой в поле и рвет цветочки. Потом она начинает понемножку скучать и совсем случайно останавливает свой взор на одном военнообязанном человеке из охраны. Там, на строительстве, были разные посты по охране складов. Так вот из отряда этой охраны она увидела одного человека, который ей страшно понравился. Она им в одно мгновенье увлеклась. А он — молодой, красивый парень, лет двадцати двух, украинец, по фамилии Дошевец. Он незаметным образом влюбляется в нее до потери сознания, и у них загорается роман во всем своем блеске. Они начинают встречаться в те часы, когда супруг находится на работе. И молодой парень, ошеломленный счастьем и не сознающий своего преступления, буквально теряет рассудок. Едва услышав ее пение, он сломя голову в служебное время бежит на ее призыв. И они вдвоем ходят по полям и лесам или на берегу речки сидят обнявшись. Муж, сам не зная еще, в чем дело, начинает ее подозревать. Он прибегает однажды днем к своему жилищу. Там не находит ее. Спрашивает девочку Галю, где мама. И та отвечает: мама ушла гулять с одним военным товарищем. Как бешеный зверь, муж мчится по полям и лесам. Совсем близко пробегает через реку, где они сидят на пне. И, не увидев их, бежит дальше. Молодой парень Дошевец так говорит Любе: — Нет, я не боюсь твоего мужа! Он меня не напугал своим диким видом. Но мне совестно стало перед твоей девочкой Галей. И теперь я вижу, какое преступление я совершил по службе. Нам надо будет непременно расстаться. Она начинает его ласкать и обнимать и говорит ему: — Это глупости! И он снова тает перед ее взором и не может с ней расстаться. Но вечером он идет к Гонецкому и все ему рассказывает. Он говорит: — Женщина эта социально-опасная. Я совершил большое преступление, и я согласен понести наказание. Но ее надо отсюда удалить во что бы то ни стало. Гонецкий говорит: — Да, твое преступление очень велико. И пока что я тебя посажу под арест. А что касается женщины, то ты мелешь чушь. И надо забыть свой долг, чтобы пришиться к женской юбке. И он отправляет украинца под арест и сам идет к заключенному посмотреть, что у него за супруга. Он хочет с ней поговорить, сказать ей, что это не дело — приехать на побывку к мужу и самой увлекаться посторонним человеком и толкать его на должностное преступление. И он приходит к ним. Но там дома примирение. Счастливый муж, забыв о своих подозрениях, любовно за чаем сидит со своей супругой. Они радуются посещению гостя. Нежно усаживают его за стол. Беседуют с ним и разговаривают. И Гонецкий с интересом смотрит на молодую женщину, стараясь понять, что это за человек. И она, видя его пристальный взгляд, начинает смеяться своим мелодичным смехом, кутается в свой вязаный платок и своими голубыми глазками начинает смотреть на начальника так, что тому делается не по себе. И он некоторое время не может оторвать своего взора от ее милого лица. И тогда Гонецкий встает и прощается. И она задерживает его руку в своей маленькой нежной ручке. И, чувствуя радостное волнение, он снова прощается и поскорей уходит, ничего особенного не сказав. Он утром на другой день неожиданно для себя снова хочет ее посетить, чтоб с ней побеседовать и ее увидеть. Он идет к их дому. Но потом останавливается и поворачивает назад. Но в этот момент он слышит ее пение. И видит ее сидящей на ступеньках дома. И тогда он, мало о чем думая, нерешительными шагами идет к ней. Она с радостным волнением его встречает. Они садятся на скамейку. Он хочет ее спросить о деле. Но она начинает говорить о своей жизни. И он вдруг чувствует, что ее нежная ручка покоится в его руке. И тогда Гонецкий, посмотрев на часы, поспешно прощается и задумчиво идет к себе. Он идет к себе, понурив голову. И позади себя слышит мелодичный голосок — это Любочка поет старинный цыганский романс, полный высшего значения: «Не уходи, побудь со мною». Гонецкий возвращается к себе и задумчиво садится на ступеньки своего дома. И вдруг он хлопает себя по лбу и начинает весело смеяться. Он говорит себе: — Ну да, конечно! Это был инстинкт. Это инстинкт меня толкал снова увидеть эту женщину. Но это слепое чувство. И разум его побеждает. И, может быть, человек нового быта — это тот, который с помощью разума умеет управлять своими темными желаниями. И в этом — новая мораль. И Гонецкому весело становится от этих мыслей. И он снова смеется. Он позвал арестованного украинца. И стал ему рассказывать о том, что думает. И украинец на это ответил: — Да, я понимаю, что надо управлять своими чувствами, но все-таки лучше удалить отсюда эту женщину, поскольку это будет менее опасно для здоровья, для душевного равновесия и служебного благополучия. И Гонецкий снова рассмеялся. И сказал, что он не считает опасным для здоровья, если молодая женщина здесь останется. И вот вечером Гонецкий пошел к супружеской паре. И там у них снова пил чай. Люба делала ему глазки и моргала, чтобы он на минутку вышел, — она хотела с ним поговорить. Но он улыбался на ее уловки и дружески беседовал о том, о сем и шалил с ее маленькой девочкой Галей. И, видя его такое поведение, она сначала надула свои хорошенькие губки, потом, улыбаясь, стала слушать, что он говорит, и, оставив свои ужимки, приняла участие в товарищеской беседе. И он слегка подтрунивал над ней. И шутил. И муж, видя, что так мило получается, окончательно развеселился, и они втроем смеялись до упаду и беседовали до ночи. И до ее отъезда он еще раз к ним заходил, и снова они втроем дружелюбно беседовали. Через полгода Гонецкий опять устроил свидание заключенному. И Люба еще раз приехала сюда и снова виделась с Гонецким, который заходил к ним потолковать о том, о сем. И Люба всем и каждому рассказывала о Гонецком с огромным уважением. И в ее словах чувствовалось некоторое, что ли, удивление и, пожалуй, растерянность, поскольку в ее мещанской среде ей до сих пор не приходилось встречать представителя нового быта. А что касается Дошевца, то он, отсидев свое, был освобожден от своих обязанностей. И тогда он, хотя и понял отчасти, что ему говорил Гонецкий, тем не менее поехал в город Коротояк к Любе. Но она его там не приняла. Он там ей был неинтересен. Она минут пять на улице побеседовала с ним и рассталась с холодным сердцем. И он так страдал, что хотел даже утопиться. Но потом одумался и уехал к себе на родину. И через два года он там стал довольно знаменитый тем (об этом писали в газетах), что его молодая супруга подарила миру трех близнецов. И теперь он говорит, что если у него еще раз то же самое повторится и потом еще раз, или хотя бы два раза по одному, то он будет исключительно счастлив и доволен, поскольку он будет получать солидное пособие на многосемейность. Похвала транспорту Давеча я был в гостях у одного знакомого инженера. А этот инженер тем отличался от многих других инженеров, что он имел свой автомобиль марки «Газ». Не знаю, как на других людей действует собственный автомобиль, а на этого моего знакомого получение автомобиля подействовало удручающим образом. До этого он был милый человек и у него было довольно интересно бывать в гостях. А теперь он все равно как переродился. Все мысли его теперь витали вокруг автомобильной промышленности. И ни о чем другом, кроме как об этом, он теперь не говорил. И тот гость, который имел нахальство коснуться чего-нибудь другого, наносил этим хозяину личное оскорбление. В общем, часов до трех промаявшись с разговорами об особенностях той или иной автомобильной марки, гости стали собираться, чтоб идти по домам. Хозяин, мило улыбаясь, сказал: — Находясь в другом месте, вы, дорогие гости, затрюхали бы по домам пешечком, или, как говорится, поехали бы на своем одиннадцатом номере. А от меня вы все поедете автомобилем. Как вам, собственно говоря, это нравится? Гости выразили восхищение. Хозяин сказал: — Не знаю, как вы, но я буквально чувствую себя отдельной человеческой единицей, вокруг которой вращаются все миры… Вот сейчас я позвоню моему шоферу и велю ему подать к подъезду мой автомобиль. Хозяин пошел к телефону и стал звонить. Потом, вернувшись к гостям, сказал вздохнувши: — Сейчас автомобиль будет подан… Единственное, знаете, неудобство — это то, что наш гараж в одном районе, мы — в другом, а шофер, представьте себе, живет за Невской заставой. Но я велел моему шоферу срочно добраться до гаража. Тем более, он живет не так уж далеко: минут 15–20 идти пешком. Жена инженера говорит: — Ах, Коля, жаль, что ты не приказал шоферу взять такси. Он бы взял такси и мигом доехал до гаража. — Ах да, в самом деле, — сказал хозяин просияв, — я всякий раз забываю об этом удобстве. Сейчас я позвоню шоферу, он, наверно, еще не ушел. Шофер действительно еще не ушел. И хозяин велел ему взять такси, чтоб поскорей добраться до гаража. Один из гостей говорит: — Послушайте, но, может быть, нам попросту доехать на этом такси, которое возьмет шофер? Эта мысль удивила и даже несколько испугала хозяина. Он сказал: — Ну что вы: иметь свой автомобиль и ехать в такси. Нет, я вас до этого не допущу. Мы стали ждать. Минут через двадцать раздался телефонный звонок. Это позвонил шофер. Не знаю, что именно он доложил, но хозяин, обернувшись к нам, сконфуженно сказал: — Шофер говорит, что он не может такси найти. Он дошел, представьте себе, до вокзала, нашел одно такси, но оно не берется ехать: ему не по пути. Сейчас я велю моему шоферу дойти пешком до центра и там взять такси. Один из гостей полувопросительно говорит: — А может, нам, в самом деле, поехать в такси, которое достанет сейчас шофер? — Это идея, — говорит хозяин. — Сейчас я велю моему шоферу подъехать на такси сюда. А отсюда такси мигом доставит вас к гаражу. А уж там, будьте покойны… Нам только бы добраться до гаража. Отдав соответствующее распоряжение шоферу, хозяин начал беседовать с гостями вообще о пользе транспорта. Минут через двадцать такси стояло у подъезда. Гости и хозяева вышли на улицу. Один из гостей, вздохнув, говорит: — В сущности говоря, как-то даже обидно: иметь под рукой такси и вместе с тем ехать к черту на кулички. Ей-богу, давайте сядем и поедем домой в этом такси. Так было бы славно очутиться сейчас дома. А тут — извольте ехать к гаражу. Хозяин тихо говорит: — Нет, я прошу вас… Теперь уж это неудобно… Все-таки, я разбудил шофера. Он шлялся по улицам больше часу… Нет уж, я прошу вас поехать. Гости стали размещаться в машине. Но поскольку одно законное место было занято шофером такси, а другое — шофером хозяина, то оставалось всего лишь три места. А гостей было пять человек. Хозяин, сосчитав гостей, говорит: — Жаль, что мой шофер не захватил два такси. А теперь я уж и не знаю, как быть. Давайте так: пусть три гостя сядут на заднее сиденье, а два гостя пусть тут у подъезда подождут мою машину… Гости сконфуженно молчали. Хозяин говорит: — Или нет. Давайте так: один гость и шофер подождут у подъезда, а остальные пусть себе едут к гаражу. Жена инженера говорит: — Нет, так ничего не выйдет, потому что нашу машину некому будет сюда привезти. И те и другие будут только напрасно ждать. Хозяин говорит: — Правильно. Как жаль, что у нас пять гостей, а не трое. С троими мы бы в один миг управились… Давайте тогда так: трое пусть поедут, а шофер и один гость пусть себе понемножку идут пешком вслед за ними. Один из гостей, испугавшись, что его пошлют пешком, незаметно, и, как говорится, по-английски, смылся. Осталось четыре гостя. Подсчитав гостей, хозяин сказал: — Теперь легче. Теперь давайте так: три гостя и шофер пусть едут на такси. А четвертый гость — на выбор: хочет он — тут подождет, не хочет — пусть себе идет к гаражу пешком. Один из гостей говорит: — Глядите: грузовой трамвай идет. Привет! Я лучше сейчас на прицепку прыгну. Гость вскочил на прицепку и вскоре исчез в туманной дали. Хозяин говорит: — Он не хотел подождать машины, пусть сам на себя пеняет. Рассаживайтесь теперь и поезжайте с богом. Шофер уныло говорит хозяину: — Только не забудьте, Николай Петрович, дать мне денег расплатиться с такси. Да еще за утреннее такси я заплатил из своих двенадцать рублей. Порывшись в бумажнике, хозяин дал шоферу денег и грустно сказал: — Да, это такси вскакивает мне в копеечку. Жена инженера говорит: — По-моему, такси тебе обходится не меньше, как тридцать рублей в день. Если бы не такси, мы бы давно поменяли наш «Газ» на «М-1». Наконец мы тронулись в путь. По дороге гости стали упрашивать шофера развезти их по домам, не заезжая в гараж. Хозяйский шофер неожиданно согласился и даже обрадовался. Он сказал: — Это будет самое правильное. А то у меня был такой случай: я отвез гостей в гараж, да там мы и промаялись часа полтора. Пока охрану разбудили, да пока заправил, да пока пятое-десятое, глядим: уже трамваи пошли. Все гости так и поехали на трамвае. Вот такси стало развозить нас по домам, а хозяйский шофер говорит: — Единственно, я теперь боюсь, что мне с такси расплатиться не хватит. Все-таки большой крюк делаем и стоянка… Мы дали шоферу по пять рублей, и он нам сказал, что теперь, пожалуй, хватит, а в крайнем случае он до Невской заставы доберется пешком. Живые люди Что-то последнее время я стал часто про попов писать. Сколько имеется важных и оригинальных проблем, а перо иной раз склоняется к описанию духовенства. Конечно, это тоже, я так думаю, отчасти сатира, если про попов писать. Тем более они в настоящее время усилили свою деятельность. Многие из них включились в активное движение по завербовке населения в лоно религии. Другие хлопочут, чтоб их куда-нибудь там выбрали. Третьи вообще распространяют религиозные и сумбурные идеи. Так что писать про это не есть отставание от жизни или там выбор безответственных тем. Одну сельскую церковь обслуживал старенький поп. И вот он чем-то захворал и уехал, и на его место прибыл новый поп, вдобавок молодой, энергичный, из новых кадров. Вот он прибыл на село и думал, что тут ему моментально отведут квартиру и все прочее. Но как раз этого не случилось. У некоторых не было лишнего помещения, а другие стеснялись пустить к себе попа. Они говорили: «Попа мы пустим, а потом про нас будут говорить: вот, дескать, пустили попа». Подобное отношение не смутило энергичной души священнослужителя. Он так сказал на селе: — То, что вы меня не пустили на свою жилплощадь, показывает всю слабость работы моего престарелого предшественника. Но не такое я есть лицо, которое отступает в панике и беспорядке. Жить в лесу и питаться шишками я не буду. Я сюда прибыл не на рандеву, а по требованию. И поэтому я поселюсь в самой церкви и стану там жить, пока не получу то, что меня удовлетворяет. В алтаре я не стану находиться, а за алтарем, где есть маленькое окошечко, я непременно поселюсь и буду там жить, хотя бы вы все с ума сошли. Среди придерживающихся религии началось некоторое недовольство. Такое, можно сказать, божественное место — храм, а тут, короче говоря, поп будет сушить свои портянки и вдобавок вдруг еще тут блох разведет или что-нибудь вроде этого. Но поскольку никто из религиозников не дрогнул в смысле предоставления попу квартиры, то так и случилось, как сказал поп. Он поселился в храме и стал там без смущения жить. И даже там на примусе что-то он себе пек, варил, кипятил и жарил. Это поведение вызвало большие толки и пересуды среди населения. Многие даже специально стали сюда приезжать, чтобы посмотреть в церковное оконце, как там устроился поп, как он там, нахал, живет и что себе стряпает. И вот проходит, представьте себе, два месяца, и вдруг в народе распространяется слух, что священнослужитель не только спит в церкви, но он еще вдобавок влюбился в одну вдову и теперь ее сюда к себе в гости приглашает, не отдавая себе полного отчета, что он такое делает с точки зрения христианской морали. Это последнее дело переполнило чашу терпения религиозников. И группа верующих решила накрыть попа с поличным. И когда вдова пришла к попу на свидание и верующие вполне удостоверились, что так оно и есть, как говорилось в народе, возмущение достигло своего предела. Кем-то был пущен камень в оконце. А кое-кто даже хотел бревном выломать двери. Но до этого не дошло, поскольку сам поп открыл двери и вышел к верующим. Он им так сказал: — Квартиру вы мне не предоставили. А теперь вы, собаки, около моей двери шум поднимаете и разбили мне окно. Очень это красиво, благодарю вас. Но вы напрасно тревожитесь. Мы, попы, не какие-нибудь там черные монахи; мы люди живые, и нам не чуждо все земное. И я могу повторить то, что я вам сказал: жить в лесу и питаться шишками я не буду. А лучше вы подумайте, где мне иметь квартиру. И идите себе с богом и не скандальничайте… А то, что вы мне стекло разбили, это такое нахальство с вашей стороны, что я даже и не знаю теперь, как я к вам отнесусь и сколько с завтрашнего дня я буду брать за каждую отдельную службу и за упокой вашей души. Верующие прямо удивились, какой им попался поп. Они больше скандалить с ним не стали. Но на другой день подали в сельсовет заявление: дескать, вот какой случай, нельзя ли, дескать, попа одернуть, дескать, живет в церкви и вдобавок вот какой имеет характер. Мы не преувеличиваем — сельсовет энергично взялся за дело и с соответствующей резолюцией двинул это заявление в область с тем, чтобы там образумили попа. Там, в области, немножко над этим посмеялись и вернули заявление в сельсовет с указанием не тревожиться за частный быт попов. В общем, молодой, энергичный поп живет все еще в храме, и там он спит и кушает. Но верующие (чего доброго, вместе с кружком безбожников) уже начали отстраивать небольшую хибарку, куда и хотят с осени переселить попа. Только не знаем, переедет ли он туда. Ему в храме светлей и воздуха больше. Вы читали тексты рассказов (и фельетонов) Зощенко: Сказка - Физика - Новые времена - Похвала транспорту - Живые люди Улыбайтесь, товарищи, дамы и господа! haharms.ru |
ГЛАВНАЯ
Зощенко - 11 Зощенко - 12 Зощенко - 13 Зощенко - 14 Зощенко - 15 Зощенко - 16 Зощенко - 17 Зощенко - 18 Зощенко - 19 Зощенко - 20 Зощенко - 1 Зощенко - 2 Зощенко - 3 Зощенко - 4 Зощенко - 5 Зощенко - 6 Зощенко - 7 Зощенко - 8 Зощенко - 9 Зощенко - 10 ЗОЩЕНКО рассказы 1920 ЗОЩЕНКО рассказы 1925 ЗОЩЕНКО рассказы 1 ЗОЩЕНКО рассказы 2 ЗОЩЕНКО фельетоны ЗОЩЕНКО для детей ЗОЩЕНКО биография 20 40 60 80 100 120 140 160 180 200 220 240 260 280 300 320 340 360 380 400 420 440 повесть |