Михаил Зощенко |
рассказ 223 БАРОН НЕКС |
юмористические рассказы. |
НА ГЛАВНУЮ содержание рассказ 221 рассказ 222 рассказ 223 рассказ 224 рассказ 225 рассказ 226 рассказ 227 рассказ 228 рассказ 229 рассказ 230 рассказ 231 рассказ 232 рассказ 233 рассказ 234 рассказ 235 рассказ 236 рассказ 237 рассказ 238 рассказ 239 рассказ 240 смешные рассказы Хармса хармс 10 хармс 20 хармс 30 хармс 40 хармс 50 хармс 60 хармс 70 хармс 80 хармс 90 хармс 100 анекдотики вся проза: 1 2 3 4 рассказы Зощенко: 20 40 60 80 100 120 140 160 180 200 220 240 260 280 300 320 340 360 380 400 рассказы Аверченко рассказы Тэффи сборник 1 сборник 2 |
. Я, братцы мои, никогда
особенно не любил баронов и графов, но в своей жизни я все-таки
встретил одного умилительного барончика. Я и теперь, как вспомню о нем,
так смеюсь, будто меня щекотят под мышками.
Фамилия-то у него немецкая, но был он русский человек по всем статьям. И даже мужиков любил. А поехал я к нему в имение, в Орловскую губернию. И не один я, а трое нас поехало — спецов-водопроводчиков: я, Василь Тарасович, да еще мастерок, мальчишка Васька. Приехали. Делов видим на копейку — трубы провести по саду. Только и всего. Втроем, положа руку на сердце, и делать нечего. А условие на месяц. Ладно. Работаем. Пища неплохая, чудная. Воздух и все такое — сущая благодать. Но только проходит три дня — начали мы между собой обижаться и роптать. Что такое? Не отстает от нас барон ни на шаг. Утром мы на работу — тут барон. Мы в сторону — и барон в сторону. Ходит мелкими шажками по аллейкам и цветы нюхает. Хорошо. Мы на кухню — барон за нами. Мы за стол — и он садится. И сидит, что заяц. И на нас смотрит. «Тьфу ты, — думаем, — в рот ему кляп! Неужели же не доверяет и следит, чтоб свинцовую трубу у него не сперли?» Вот раз мы вышли на работу, а Василь Тарасович подмигнул нам и вдруг к барону подходит. А в руке у него лопата. Становится он к барону грудь к груди и говорит: — Здравствуйте. Всем, говорит, мы довольны и премного вам благодарны, и все нам тут вокруг нравится, и делов на копейку, но, говорит, ежели вы к нам недоверие имеете и над нами держите контроль в смысле свинцовых труб, то мы к тому не привыкши. Раз условие — исполним. А вам нечего ходить позади да цветки нюхать. Сказал — и лопату влево бросил: дескать, счастливо оставаться, прощайте. Смотрим — барон осунулся сразу: похудел, заморгал очами и говорит тихим басом: — Что вы, говорит, братцы! Да рази я что? Я ничего. Рази я контроль держу? Нет, говорит, просто чувствую я себя в вашем мужицком обществе молодцом. У меня, говорит, и аппетит является, и сон, и бодрость. Вы, говорит, уж позвольте мне вокруг вас находиться! Уж не обижайтесь! Мы, конечно, посмеялись. — Ладно, — говорим. Ежели с этой стороны — пожалуйста. Дело ваше хозяйское. А с того дня и пошло все в гору да круче. Дали мы согласие на свою голову. Утром, едва встали, глаза продрали — является наш барон. — Не пора ли, — говорит, — братишки? Здравствуйте. И сам от нетерпения ручки свои трет и волнуется. И торопит. Попьем чаю, выйдем на работу — барон уж тут. Интересуется ходом работы. И все пустяками. Только мешает. Поработаем — пожалуйте, граждане, кушать. Присаживайтесь. Не стесняйтесь. Будьте как дома. Стол роскошный. И все скоромное — щи или там лапша. И все с мясом. Ну, а барон, конечно, тут же трется. — Кушайте, — говорит, — дорогие приятели. Я говорит, — люблю, когда мастеровые мужички кушают. От это го, говорит, у меня аппетит является и сон. Насмотрится на нас, как мы лопаем, и велит себе прибор нести. Начинает кушать с нами. Да только где ж ему с нами? Старичок он нежный, болезненный, ложку хлебнет, непременно обожжется, захаркает и дышит после, что жаба. Смотреть на него неловко. Покушали. Ладно. Пожалуйте на траву ложиться. А барон тут же. Хлопочет. — Ложись, — говорит, — робя под вишнями. Ну, ляжем — нам что! — Дыши, — говорит, — полным ртом и выдыхай испорченный воздух. Это, говорит, полезно по гигиене. И сам ляжет на спину и дышит ртом. Ах, в рот ему кляп! Ну, начнем и мы, ради смеха, дышать. Дышим. Полон рот насекомой дряни наберется. Поплюем, после посмеемся и спать. Проснулись — купаться, граждане. К пруду пожалуйте. Хочешь не хочешь — лезь. Мы купаемся, а барон тут же полощется на берегу и хохочет от счастья. И вот прожили мы этаким образом две недели. И развезло нас, что кабанов. Ходим жирные, скучаем и работать не можем. А барон рад и доволен. Сперва и мы радовались. Дескать, вот какое райское место нашли. Все было смешно и в диковинку. Ну, а после наскучило. И до того наскучило — дышать нечем, до краев дошло. Дни считаем, когда окончим. А тут еще барон придумал последнюю моду: велит вечером по аллеям ходить мелким шагом. Ходим мы по аллеям, что лошади, а уйти не можем — обижается. Нам-то еще ничего — ну ходим и ходим, а вот мастерок наш чуть не плачет. Мальчишка небольшой, шестнадцатилетний, ему бы, подлецу, в рюшки играть, а тут, извините за выражение, ходи по аллеям. И, конечно, дошло до краев. Бывало, мальчишка, как увидит барона, так затрясется весь, зубами заскрипит. — Я, говорит, ему, старому сычу, покажу! Я, говорит, ему, черту драповому, напакощу. И, действительно, стал мастерок барону пакостить. То клумбу с цветками ногами затопчет, то на веранду лягуху выпустит, то перед барскими окнами в кусты сядет. Хоть плачь… Видим — не может так продолжаться. Поднажали мы поскорей с работой, кончили в три дня и докладываем: — Окончили. С вас приходится. А барон чуть не плачет. — Оставайтесь, — говорит, — голубчики. Мне, говорит, еще нужно трубы проложить. А мастерок пущай пакостит — я потерплю. — Нет, — говорим, — дудки. — Ну, — говорит, — приезжайте тогда на другое лето. Вот вам задаток. Взяли мы задаток, покушали, полежали в траве, собрали манатки и тронулись. Поехали. До свиданья! Счастливо оставаться! Не скучайте! И вот едем мы в поезде и до самой Москвы толкуем про барона, вспоминаем и над Васькой издеваемся. А у самой Москвы Васька нам и говорит: — Вы, говорит, надо мной не смейтесь. Я, говорит, все же чертова старика прищемил. Я, говорит, ему напакостил. — Да что ты? — спрашиваем. — Ей-богу! Я, — говорит, — на самое прощанье в его конюшню влез, да трем лошадям хвосты начисто отстриг. — Ах, в рот ему кляп! Ну, потрепали мы Ваську за вихры, а самим смешно. Тем дело и кончилось. А, может, Васька и соврал, сукин кот. Может, он из гордости сказал. Неизвестно это. Только на другое лето к барону не поехали. ..........................................
писатель - Михаил Зощенко |
. . |