Аверченко: Роковой Воздуходуев: рассказы 

 
 читайте Аркадия Аверченко тексты - из сборника "Чудеса в решете" (1918)
 
Роковой Воздуходуев

Наклонившись ко мне, сверкая черными глазами и страдальчески искривив рот, Воздуходуев прошептал:

- С ума ты сошел, что ли? Зачем ты познакомил свою жену со мной?!

- А почему же вас не познакомить? - спросил я удивленно.

Воздуходуев опустился в кресло и долго сидел так, с убитым видом.

- Эх! - простонал он. - Жалко женщину.

- Почему?

- Ведь ты ее любишь?

- Ну… конечно.

- И она тебя?

- Я думаю.

- Что ж ты теперь наделал?

- А что?!

- Прахом все пойдет. К чему? Кому это было нужно? И так в мире много слез и страданий… Неужели еще добавлять надо?

- Бог знает, что ты говоришь, - нервно сказал я. - Какие страдания?

- Главное, ее жалко. Молодая, красивая, любит тебя (это очевидно) и… что ж теперь? Дернула тебя нелегкая познакомить нас…

- Да что с ней случится?!!

- Влюбится.

- В кого?!

Он высокомерно, с оттенком легкого удивления поглядел на меня.

- Неужели, ты не понимаешь? Ребенок маленький, да? В меня.

- Вот тебе раз! Да почему же она в тебя должна влюбиться?

Удивился он:

- Да как же не влюбиться? Все влюбляются. Ну, рассуждай ты логично: если до сих пор не было ни одной встреченной мною женщины, которая в меня бы не влюбилась, то почему твоя жена должна быть исключением?

- Ну, может быть, она и будет исключением.

Он саркастически усмехнулся. Печально поглядел вдаль:

- Дитя ты, я вижу. О, как бы я хотел, чтобы твоя жена была исключением… Но - увы! Исключения попадаются только в романах. Влюбится, брат, она. Влюбится. Тут уж ничего не поделаешь.

- Пожалел бы ты ее, - попросил я.

Он пожал плечами.

- Зачем? От того, что я ее пожалею, чувства её ко мне не изменятся. Ах! Зачем ты нас познакомил, зачем познакомил?! Какое безумие!

- Но, может быть… Если вы не будете встречаться…

- Да ведь она меня уже видела?

- Видела.

- Ну, так при чем тут не встречаться?

Лицо мое вытянулось.

- Действительно… Втяпались мы в историю.

- Я ж говорю тебе!

Тяжелое молчание. Я тихо пролепетал

- Воздуходуев!

- Ну?

- Если не ее, то меня пожалуй.

В глазах Воздуходуева сверкнул жестокий огонек.

- Не пожалею. Пойми же ты, что я не господин, a раб своего обаяния, своего успеха. Это - тяжелая цепь каторжника, и я должен влачить ее до самой смерти.

- Воздуходуев! Пожалей!

В голосе его сверкнул металл;

- Н-нет!

В комнату вошла молодая барышня, хрупкого вида блондинка, с раз навсегда удивленными серыми глазами.

- Анна Лаврентьевна! - встал ей на встречу Воздуходуев. - Отчего вы не пришли ко мне?

- Я? К вам? Зачем?

- Женщина не должна спрашивать: "зачем?". Она должна идти к мужчине без силы и воли, будто спящая с открытыми глазами, будто сомнамбула.

- Что вы такое говорите, право? Как так я пойду к вам ни с того, ни с чего.

- Слабеет, - шепнул мне Воздуходуев. - Последние усилия перед сдачей.

И отчеканил ей жестким металлическим тоном:

- Я живу: Старомосковская, 7. Завтра в три четверти девятого. Слышите?

Анна Лаврентьевна бросила взгляд на меня, на Воздуходуева, на вино, которое мы пили, пожала плечами и вышла из комнаты.

- Видал? - нервно дернув уголком рта, спросил Воздуходуев. - Еще одна. И мне жалко ее. Барышня, дочь хороших родителей… А вот, поди ж ты!

- Неужели придет?!

- Она-то? Побежит. Сначала, конечно, борьба с собой, колебания, слезы, но, по мере приближения назначенного часа - роковые для нее слова: "Воздуходуев, Старомосковская, 7" - эти роковые слова все громче и громче будут звучать в душе ея. Я вбил их, вколотил в ее душу - и ничто, никакая сила не спасет эту девушку.

- Воздуходуев! Ты безжалостен.

- Что ж делать. Мне ее жаль, но… Я думаю, Господь Бог сделал из меня какое-то орудие наказания и направляет это орудие против всех женщин. (Он горько, надтреснуто засмеялся). Аттила, бич Божий.

- Ты меня поражаешь! В чем же разгадка твоего такого страшного обаяния, такого жуткого успеха у женщин?

- Отчасти, наружность, - задумчиво прошептал он, поглаживая себя по впалой груди и похлопывая по острым коленям. - Ну, лицо, конечно, взгляд.

- У тебя синее лицо, - заметил я с оттенком почтительного удивления.

- Да. Брюнет. Частое бритье. Иногда это даже надоедает.

- Бритье?

- Женщины.

- Воздуходуев!.. Ну, не надо губить мою жену, ну, пожалуйста.

- Тссс! Не будем говорить об этом. Мне самому тяжело. Постой, я принесу из столовой другую бутылку. Эта суха, как блеск моих глаз.

Следующую бутылку пили молча. Я думал о своем неприветливом суровом будущем, о своей любимой жене, которую должен потерять, - и тоска щемила мое сердце.

Воздуходуев, не произнося ни слова, только поглядывал на меня да потирал свой синий жесткий подбородок.

- Ах! - вздохнул я, наконец. - Если бы я пользовался таким успехом…

Он странно поглядел на меня. Лицо его все мрачнело и мрачнело - с каждым выпитым стаканом.

- Ты бы хотел пользоваться таким же успехом?

- Ну, конечно!

- У женщин?

- Да.

- Не пожелал бы я тебе этого.

- Беспокойно?

Он выпил залпом стакан вина, со стуком поставил его на стол, придвинулся, положил голову ко мне на грудь и, после тяжелой паузы, сказал совершенно неожиданно:

- Мой успех у женщин. Хоть бы одна собака посмотрела на меня! Хоть бы кухарка какая-нибудь подарила меня любовью… Сколько я получил отказов! Сколько выдержал насмешек, издевательств… Били меня. Одной я этак-то сообщил свой адрес, по обыкновению гипнотизируя ее моим властным тоном, a она послушала меня, послушала, да - хлоп! А сам я этак вот назначу час, дам адрес и сижу дома, как дурак: a вдруг, мол, явится.

- Никто не является? - сочувственно спросил я.

 - Никто. Ни одна собака. Ведь я давеча при тебе бодрился, всякие ужасы о себе рассказывал, a ведь мне плакать хотелось. Я ведь и жене твоей успел шепнуть роковым тоном "Старомосковская, семь, жду в десять". А она поглядела на меня, да и говорить: "Дурак вы, дурак, и уши холодные". Почему уши холодные? Не понимаю. Во всем этом есть какая-то загадка… И душа у меня хорошая, и, наружностью я не урод - a вот, поди ж ты! Не везет. Умом меня тоже Бог не обидел. Наоборот, некоторые женщины находили меня даже изысканно-умным, остроумным. Одна баронесса говорила, что сложен я замечательно - прямо хоть сейчас лепи статую. Да что баронесса! Тут из за меня две графини перецарапались. Так одна все время говорила, что "вы, мол, едва только прикоснетесь к руке - я прямо умираю от какого-то жуткого, жгучего чувства страсти". А другая называла меня "барсом". Барс, говорит, ты этакий. Ей Богу. И как странно: только что я с ней познакомился, адреса даже своего не дал, a она сама вдруг: "Я, говорить, к вам приеду. Не гоните меня! Я буду вашей рабой, слугой, на коленях за вами поползу"… Смешные они все. Давеча и твоя жена "От вас, говорить, исходит какой-то ток. У вас глаза холодные, и это меня волнует"…

После долгих усилий я уловил-таки взгляд Воздуходуева. И снова читалось в этом взгляде, что Воздуходуев уже устал от этого головокружительного успеха, и что ему немного жаль взбалмошных безвольных, как мухи к меду, льнущих к нему женщин…

С некоторыми людьми вино делает чудеса.

.................................
© Copyright: Аверченко Аркадий