Аверченко: Начальник станции: рассказы 

 
 читайте Аркадия Аверченко рассказы - из сборника "Караси и щуки" (1917)
 
Начальник станции

Это был обыкновенный замухрышка начальник станции. Ничего в нем не было замечательного: ни звезда во лбу не горела, ни генеральским чином не был он отличен, ни талантами, ни умом не блистал.

И однако же, когда я пришел к нему и сказал: "Прошу пропустить мои вагоны через вашу станцию" - он ответил:

- Не пропущу.

- То есть, почему это не пропустите?

- Не пропущу.

- Однако, по закону вы должны пропустить!

- Не пропущу.

- А что нужно сделать, чтобы вагон был пропущен?

- Смазать.

- Вас или вагон?

- Меня.

"Эх, смазал бы я тебя, - сладострастно подумал я. - Так бы я тебя смазал, что уж никогда больше не скрипел бы ты у меня над ухом".

Вслух я удивился:

- Как же это вас можно смазать? Чем? Не понимаю.

- Золя читали?

- Даже в подлиннике.

- А я в переводе. Роман у него есть один - "Деньги".

- Знаю. Так-то ж роман.

- Хорошо… Пусть то будет роман, а то, что ваш вагон будет стоять здесь до второго пришествия - это печальная действительность.

- Значить, вы хотите получить с меня взятку?

- Нет, я хочу получить от вас благодарность.

- Ну, хотите я вас поцелую, если пропустите вагон.

- Мне с вашего поцелуя не шубу шить…

- А вы хотите, значит, получить такое, с чего шубу можно сшить?

- И шапку.

- Не дам.

- Не надо. Я сейчас прикажу отцепить вагоны.

- А я донесу на вас.

- Доносите.

- Вас арестуют.

- Может быть.

- Посадят в тюрьму, будут судить.

- Чепуха! Ничего подобного.

- Ах, так? Хорошо же.

Я пошел и донес, кому следует, что начальник станции Подлюкин вымогает от меня взятку.

* * *
- Вы жалуетесь на Подлюкина?

- Да. Знаете, он хотел получить с меня "благодарность" за пропуск вагона.

- А вы что же?

- Я ему говорю: "Вы, значит, хотите получить взятку?"

- Так и спросили? А вы знаете, что это оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей?

- Да какое же это исполнение обязанностей, если он хотел содрать с меня взятку?!

- Это и есть исполнение его обя… Гм!.. Впрочем, что я говорю… Знаете, что? Плюньте на это дело.

- Не хочу! Подать суд Подлюкина!

- Трудновато. Вы знаете, что он в хороших отношениях с Мартыном Потапычем?..

- Хоть с Черт Иванычем!

- Экое каверзное дело… Тогда вот что: мы его арестуем, но только, ради Бога, не подпускайте его после ареста к телеграфу.

- Почему?!!

- Телеграмму даст.

- Кому?

- Мартын Потапычу.

- А тот что же?

- Освободит.

- В таком случае я сам буду присутствовать при аресте…

* * *

Так оно и было:

- Вы начальник станции Подлюкин?

- Я Подлюкин.

- Мы вас должны арестовать по обвинению в вымогательстве.

- Хоть в убийстве. Только дайте мне возможность к телеграфному окошечку подойти.

- Нельзя!

Первый раз в жизни побледнел Подлюкин.

- Как нельзя? Я же не убегу! Только напишу телеграмму и при вас же подам…

- Нельзя.

- Ну, я напишу, а вы сами подайте…

- Не можем.

- В таком случае… вон там стоит какой-то человек. Позвольте мне ему сказать два слова.

- Это можно.

Подлюкин приободрился.

- Послушайте, господин… Вы чем занимаетесь?

- Я проводник в спальном вагоне.

- Хотите быть начальником движения?

- Хочу.

- Так вот что: вы знаете Мартын Потапыча?

- Господи… Помилуйте…

- Прекрасно. Так пойдите и сейчас же дайте ему телегра…

Мы заткнули ему рот носовым платком и повели к выходу.

* * *

- Я есть хочу, - заявил Подлюкин.

- Пожалуйста. Эй, буфетчик! Дайте этому господину покушать…

- Что прикажете?

Подлюкин бросил на нас косой взгляд и сказал:

- Так на словах трудно выбрать кушанье… Дайте я на бумажке напишу.

- Сделайте одолжение.

Я поглядел через плечо Подлюкин а и заметил, что меню было странное: на первое - "Мартыну Потапычу", на второе - "Выручайте, несправедливо арестован, освобод…"

- Э, - сказал я, вырывая бумажку. - Этого в буфете нет. Выберите что-нибудь другое…

Он заскрежетал зубами и сказал:

- Вам же потом хуже будет.

Его повели.

Какой-то весовщик пробегал мимо и, увидев нашу процессию, с любопытством приостановился.

Подлюкин подмигнул ему и крикнул скороговоркой:

- Я арестован! Тысячу рублей, если сообщите об этом Мар…рр…

Мы заткнули ему рот.

- Кому он говорить сообщить? - с истерическим любопытством впился в нас весовщик. - Какой это Map…?

- Не какой, а какая, - твердо сказал я. - Map - это Маргарита, шведка тут одна, с которой он путался.

До арестантского вагона вели его с закрытым ртом. Он красноречиво мигал глазами встречавшейся публике, дергал ногой, но все это было не особенно вразумительно.

Посадили.

- Ф-фу! Наконец-то можно отдохнуть.

- Черт знает, какой тряпкой вы мне затыкали рот. Наверное, рот полон грязи, - проворчал Подлюкин. - Пойду в уборную, выполоскаю рот.

- Только имейте в виду, что мы будем сторожить у дверей.

- Сколько угодно!

Он криво усмехнулся и побрел в уборную.

Мы стали на страже у дверей. Сначала был слышен только обычный грохот колес - потом резкий звон разбитого стекла.

- Выскочил! - кричал один.

- Ничего подобного! Он просто выбросил из разбитого окна какую-то бумажку, а пастух, сидевший на насыпи, схватил ее и убежал.

- Сорвалось!

- Я говорил, что глаз нельзя было спускать…

- Может, бумажка не дойдет.

- Как же, надейтесь. Нет, теперь уж не стоить и сторожить… Эй, господин Подлюкин… На ближайшей станции можете и выходить. Ваша взяла.

- Ага… То-то и оно.

И в порыве великодушия добавил сияющий Подлюкин:

- Я вас прощаю.

* * *

P.S. Я нахожу этот фельетон совершенно цензурным. Если цензура его пропустить, то я надеюсь, Мартын Потапыч не поднимет крика по этому поводу…

Если же цензура не пропустит фельетона, найдя в нем разглашение не подлежащих оглашению тайн, я промолчу. Во всяком случае жаловаться к Мартын Потапычу не побегу…

Мышеловки (О русских курортах и тому подобной гадости)

Поезд подходит к курортной станции…

Несколько ленивых туземцев, снабженных грязными щупальцами для переноски тяжестей и называемых поэтому носильщиками, врываются с алчным видом в вагоны и приступают к раскопкам с целью извлечения из-под чемоданов и узлов драгоценного человеческого материала.

Извлеченное из-под обломков и вытащенное на перрон человеческое тело сразу становится "курортным больным".

Существо это - жалкое, забитое, от всех униженное и оплеванное…

* * *

- Вам что - номер?

- Да, мне бы номерок… недорогой.

- На биллиарде у нас одно место еще есть. В ванной можно устроить.

- Ну, нет… Спасибо. Извозчик, поезжай в другую гостиницу!

- Н-но, ты, каракатица! Ползи, что ли.

Ползут…

- Мне бы номерок. Недорогой.

- Пожалуйте: на биллиарде есть, потом, ежели ванную уважаете, или на галерейке тоже можем.

- Извозчик, вези дальше. Что ж ты, братец, уверял меня, что тут есть номера… Врать ты, я вижу, мастер.

- Никак нет, не вру я. Номера тут есть.

- Так вот - они же говорят, что нет.

- Не знаю, а только номера есть.

- Послушайте: вот извозчик говорит, что номера у вас есть.

- Номера? Номера у нас есть.

- Как же вы говорите, что нет.

- Мы не говорим, что нет. А только, может быть, вы на биллиарде предпочитаете или в ванной.

- За сумасшедшего вы меня считаете, что ли?

- Не знаю, а только больной так уже привык к безнумеровью, что прямо, как приедет - сейчас же на биллиард лезет. Даже и в газетах пишут: курорт переполнен, больные спят на биллиардах и в ваннах…

- Значить, номера есть?

- Пожалуйте. Вот номерок в четырнадцать рубликов.

- Да мне помесячно не надо.

- Это, виноват, поденно. Помесячно триста.

- Крест-то на вас есть?

- На нас-то? Давно поставили. Мы - курорт, с нас что взять. Так как же номерок, желаете?

- Давай, чтоб он провалился, ваш курорт!

- Никак нет, грунт у нас крепкий. Васька, тащи чемоданы!

* * *

- Хозяин! Тут у вас из окна дует.

- А чего ж вам. Свежий воздух идет, чего лучше.

- И замок в дверях не запирается.

- Испорчен, потому и не запирается. Будь бы не испорчен, так запирался бы.

- Однако, не могу же я жить в незапертой комнате.

- А вы столик к двери приставьте, да и все. Чемодан можно сверху положить для тяжести.

- Однако, когда я выхожу из дому…

- А зачем выходить? Сидите дома, слава Богу, никто не гонит. Хучь целый день сидите, мы слова не скажем.

- А мне лечебные ванны принимать нужно. Доктор прописал.

- А вы в прошлом году записывались?

- На что?

- На очередь. Ежели не записывались, до сентября не получите.

- Не записывался.

- Эх, вы… Ну, да все равно. В этом сезон так поживете, отдохнете, а на будущий запишитесь. Это уж верное дело будет.

* * *

- Послушайте, что это за гадость перед самым окном валяется?..

- Где-с? Это? Вы не позвольте беспокоиться, она не укусит, она смирная.

- Черт с ней, что она смирная! Но она ведь дохлая.

- Собачка-то? Так точно, померли. Хороший песик были.

- Но ведь она же смердит.

- Смердеть она смердит, это правда. Да оно, правду сказать, и в живой собаке толку мало.

- Однако, нельзя же, чтобы во дворе дохлая собака валялась?!.

- Как прикажете. Можно ее и на улицу выбросить. Как стемнеет, так мы ее за ворота и тово…

* * *

- Чего это там больной раскричался?

- Кушанье ему, вишь, не нравится. На свечном, говорит, сале жарите.

- А ты бы ему сказал, что свечи нынче тоже по три рубля по двадцать фунт.

- Потом говорит: у вас, говорит, не баранина, а какая то кошатина.

- Понимает он много! И как это так человек кошку от лошади отличить не может… Даже удивительно.

- А на рыбе, говорит, червячки были.

- А вилка ему на что дадена? Отгреби, да и ешь во славу Господню. И как это они, ей Богу, ко всякой дряни готовы привязаться. Приехал на курорт, так терпи. Как говорится у нас: терпи больной, мертвецом будешь.

* * *

- Человек! Коридорный! Худо мне, что-то… Доктора бы позвать.

- Какого прикажете?

- По внутренним.

- По внутренним нет.

- Ну, по каким-нибудь - все равно.

- По каким-нибудь тоже нет. Акушерка есть - не желаете ли?

- С ума ты сошел - для чего она мне!

- Да она женщина пожилая - что ж там стесняться. Пусть посмотрит. Прикажете?

- Неужели ни одного доктора нет?

- Курорт, сами знаете. Где их достать? Один-то, правда, есть, а только он на дом не ходить. К нему надо. В очередь записаться.

- Я с постели встать не могу - пойми ты это!

- А вы нашего комиссионера из гостиницы пошлите. Расскажите ему про свою про болезнь, он доктору расскажет про вашу про болезнь, а тот ему уже и скажет - как и что…

- Разбойники вы все, вот что!

- Обижать изволите. А только сами ведь знали, куда ехали.

- Ох, коридорнушка, плохо мне!

- Чичас комиссионера нашего позову. Вы ему об своей болезни все и обскажите.

* * *

- Больной-то наш… не дышит.

- Что ж он, чудак. Такой у нас воздух хороший - а он не дышит.

- Помер он, дурья голова! Какой тебе воздух.

- Так-с. Вылечился. Хи-хи. И черт их, анафемов, носить, таких кволых. Болен, так и сиди дома.

- Да он-то не так уж, чтобы и болен был. А рыбки мы ему, действительно, вчера подсудобили. Как говорится: рыбка на червя идет, а червь на рыбку.

* * *

- Николай! В каком номере у вас покойник лежит?

- В сорок первом.

- Стащи его пока в ванную - сейчас с поезда новых привезут.

Несмотря на то, что внутри мышеловки болтается уже разложившийся полусгнивший кусок сала, мышеловка работает превосходно. 

....................................
© Copyright: Аверченко Аркадий 1917