Рассказы: Зощенко: Последнее рождество. Крепкая женщина |
|
|
Зощенко
Михаил: рассказы и произведения: Последнее рождество. Крепкая женщина.
Сказки: Читать
тексты рассказов: Последнее рождество. Крепкая женщина.
Сказки: Зощенко: три рассказа, фельетона.
Последнее рождество Давненько я не праздновал Рождества. В последний раз это было лет семь назад. Перед самым Рождеством выехал я к своим родным в Петроград. Мне не повезло: на какой-то пустяковой станции пришлось ночевать. Поезд опаздывал часов на двенадцать. А станция была действительно пустяковая — не было даже буфета. Сторож, впрочем, хвалился, что буфет «обнакновенно есть, но покеда», по случаю праздников — нет. Утешение было среднее. На этой станции нас, горемычных путников, было человек двенадцать. Тут был и какой-то купец-рыбник с бородой, два студента и какая-то женщина в старомодной ротонде, с двумя чемоданами, и прочий неизвестный мне люд. Все покорно сидели за столом в маленькой зальце, и только в купце бушевала злоба. Он вскакивал из-за стола, бежал в дежурную, и нам было слышно, как голос его злобно повизгивал и повышался. Кто-то из начальства отвечал спокойно: — Не могу знать… В восемь утра… Не раньше. Среди пассажиров был еще очень опрятного вида старичок в шубке и в высокой меховой шапке. Сначала старичок, добродушно посмеиваясь, утешал пассажиров, ласково глядя им в глаза, потом принялся подпевать тихим козлиным тенорком: «Рождество твое, Христе Боже наш». Это был старичок совершенно набожного вида. Добродушие и кротость были заметны во всяком его движении. Он сидел на стуле и, покачиваясь в такт, пел «Рождество твое». Но вдруг сорвался со стула и исчез со станции… Через несколько минут он вернулся, держа в руке еловый сучок. — Вот! — сказал старичок с восторгом, подходя к столу. — Вот, милостивые государи, и у нас елка. И старичок принялся втыкать елку в графин, тихо подпевая: «Рождество твое, Христе Боже наш». — Вот, милостивые государи, — снова сказал старичок, несколько отходя от стола и любуясь своей работой. — В этот торжественный день, по чьим-то грехам, вынуждены мы тут сидеть яко благ, яко наг… Пассажиры с неудовольствием и раздражением смотрели на суетливую фигурку старика. — Да, — продолжал старичок, — по чьим-то грехам… Православные христиане, этот торжественный день мы, конечно, привыкли проводить среди своих друзей и приятелей. Мы привыкли смотреть, как наши маленькие детки прыгают в неописуемом восторге вокруг рождественской елки… Нам нравится, милостивые государи, по человеческим слабостям, откушать в этот день и ветчинки с зеленым горошком, и кружок-другой колбасы, и ломтик гуся, и рюмашечку чего-нибудь этого… — Тьфу! — сказал рыботорговец, с омерзением глядя на старичка. Пассажиры задвигались на стульях. — Да, милостивые государи, — продолжал старичок тончайшим голосом, — привыкли мы проводить этот день в торжестве, но если нет, то не пойдешь против Бога… Говорят, тут неподалеку существует церковка… Пойду я туда… Пойду, милостивые государи, пролью слезу и поставлю свечечку… — Послушайте, — сказал торговец, — а может, тут чем разжиться можно? Может, в самом деле, тут этово… ветчинки раздобыть можно? Ежели расспросить. — Полагаю, что можно, — сказал старичок, — за деньги, милостивые государи, все можно. Ежели собраться… Купец вынул бумажник и, хлопнув об стол, стал отсчитывать. Пассажиры с радостью заворочались на стульях, вытаскивая свои деньги… Через несколько минут, подсчитав собранные деньги, старичок с восторгом объявил, что хватит за глаза и на еду и на питье и на прочее. — Только вы недолго, — сказал торговец. — Поставлю свечечку, — сказал старичок, — пролью слезу, расспрошу у православных христиан, где купить, и назад… За кого, милостивые государи, поставить свечечку? — Поставьте за меня, — сказала женщина в ротонде, роясь в кошельке и протягивая деньги. Денег от нее старичок не взял. — Нет, сударыня, — сказал он, — позвольте уж мне из своих скромных средств сделать христианское дело. За кого еще? — Ну и за меня тогда, — сказал купец, пряча свой бумажник. Старичок кивнул головой и вышел. «Рождество твое, Христе Боже наш», — услышали мы его голос. — Какой божественный старичок! — сказал торговец. — Удивительный старичок, — поддержал кто-то. И пассажиры с восторгом стали рассуждать о старичке. Прошел час. Потом два. Потом часы пробили пять. Старичок не шел. В семь часов утра его тоже не было. Половина восьмого — подали поезд, и пассажиры бросились занимать места. Поезд тронулся. Было еще темновато. Вдруг мне показалось, что за углом станции мелькнула знакомая фигура старичка. Я бросился к окну. Старичок скрылся. Я вышел на площадку — и вдруг явственно услышал знакомый козлиный тенорок: «Рождество твое, Христе Боже наш». Это было мое последнее Рождество. Сейчас к религии я отношусь как-то скептически. Крепкая женщина Нынче все говорят о борьбе с проституцией и жалеют женщин. Вот, дескать, бедные: уволят их по сокращению, а они очертя голову идут на улицу. И верно: жалко. Но, конечно, разные бывают женщины. Бывает, такая крепкая попадется — ей и улица не страшна. Знали мы одну такую. По фамилии Беленькая. Уволили ее по сокращению, дали ей за две недели вперед, а она повертела получку в руках и думает: «Прожру, думает, на пирожные. А там видно будет». Пошла в кондитерскую, скушала, сколько могла, пирожных и домой вернулась. «Ну, думает, а теперь — труба. Либо мне в Фонтанку нырять, либо в Мойку, либо на улицу идти». Помазала она брови сажей, губы — сургучом, шляпку с пером надела и вышла на улицу. Постояла на углу. Вдруг мужчина какой-то подходит. — Что ж, говорит, мамзель-дамочка, зря стоять простужаться. Пойдем на время. А она развернулась — хлесь его в ухо. — За кого, говорит, принимаешь, скотина? Не видишь? Гражданин отупел, повернулся, галошу потерял и скрылся за углом. А девица гордо постояла и пошла домой. Домой пришла. «Нет, думает, это не в моем характере — проституция. Иные, конечно, уволенные по сокращению, бросаются, очертя голову, на улицу, а я не такая…» Подумала она, подумала, чего ей делать, и стала мастерить для продажи дамские шляпки. Этим она теперь и живет. И жизнь роскошная. А материал для шляпок доставляют ей гости. Денег она с них не берет, а берет материей. А вы говорите — проституция. Сказки для детей Нынче издатели народ особенный. Им повесть из испанской жизни принесешь, а они недовольны, обижаются. — Вы бы, — говорят, — чем пустяки писать, для детишек чего-нибудь бы написали. Взрослый человек любую газету прочесть может, «Вестник Петросовета» может прочесть — с него и хватит. А вот детишкам-то каково? У детишек — книжный голод. Напишите-ка, батенька, сказочки какие-нибудь этакие. И нам спокойней и всем приятней и детишкам-то радость какая. Что ж! Можно и для детишек. Пожалуйста. 1. Мамкин аборт Жили-были папа и мама. Вдруг распоряжение от управдома — родить маме сына. Заплакала мама. — Ох-хо-хо, — говорит, — рожу я сына, а его, может, в армию возьмут, либо под суд отдадут — ни шерсти с него мне, ни молока. Лучше бы, говорит, родить мне, если на то пошло, дочку… А папа чересчур нахмурился и говорит: — Дочку тоже, не тово, не сладко… Может, она под трамвай попадет, а у меня нервы слабые. На меня революция по действовала. Да еще, может, она в безработных насидится. Нынче повсюду сокращения и все за счет которые барышни. А мама и говорит: — Тогда, говорит, лучше я аборт сделаю. Нынче уголовный закон это не преследует… Дай, говорит, мне денег. Заплакал папа, чистое белье надел. Заплатил по счетчику, за воду заплатил, за уборку мусора тоже заплатил, налоги внес — гражданский, общегражданский, и на улучшение быта пожарных, и на развитие текстильной промышленности… Записал маму на Биржу труда и помер в страшных мучениях. 2. Кот в сапогах Жил был кот — Васька Штопор. И такой это был превосходный кот, красавец собой, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Жил этот кот с Манькой Беленькой, ничего не делал — ел, спал и все время катался, как сыр в масле. Только он однажды сказал и говорит Маньке: — Чтой-то мне противно стало в американских штиблетах ходить, хочу, говорит, ходить в русских сапогах. Заплакала чересчур Манька. — Ох, говорит, котик ты мой превосходный! Где же я денег на этот случай возьму? Доходы у меня не ахти какие, вчерась едва на гражданский налог заработала. А которые гости, те не всякий день приходят и все рваные дензнаки подсунуть стараются. Подумала она, подумала и решила обложить гостей пеней. Сказано — сделано. Обложила она гостей пеней и купила коту русские сапоги. Стал с тех пор кот ходить в сапогах. 3. Красная Шапочка Жила-была Красная Шапочка и жил был эс-еренький волк. Только однажды вылез эс-еренький волк из ямы и говорит: — Погода нынче приятная, пойду погуляю — волков бояться — в лес не ходить! Услышал это эс-еренький зайчик, побежал к Красной Шапочке. — Слушай-ка, — говорит, — Красная Шапочка. Пойдет сейчас по этой тропке эс-еренький волк, так ты его тово, пощекоти малехонько. Обрадовалась Красная Шапочка. Пошла по тропке и волка встретила. Испугался волк. — Ох, — говорит, — Красная Шапочка, отчего, говорит, у тебя нос такой длинный, я боюся. — А это, — говорит Красная Шапочка, — ничего, ты не бойся. — А отчего, — говорит, — у тебя руки такие длинные? — А это, чтоб тебя схватить. Схватила она эс-еренького волка, а у него с перепугу и дух вон. 4. Петька Трепач Жил-был на углу Невского Петька Трепач. Торговал китайскими. Ну а однажды подсчитал он свою выручку и говорит ребятам допапиросного возраста: — Вот что, робя! Кто, говорит, нынче со мной хочет в шмендефер сыграть, либо в макао? Обрадовались ребята и говорят: — Это мы хотим. Идем, что ли. Пошли ребята в Балабинскую, номер сняли, как приезжие с угла Невского, и в картишки ударились. Ударились они в картишки, а Петька Трепач взял и обыграл всю братию. И разбогател это ужасно как. Переехал в Европейскую, живет роскошно — на трамваях катается, папиросы № 6 курит — вообще, мотовство и прихоти. Только проходит три дня — растранжирил все денежки. Ходит он по Европейской скучный, смотрит — кресло стоит. — Что-ж, — думает Петька, — может оно, бесхозное. Выкатил он кресло на улицу и торгует. Вдруг буржуй идет. — Буржуй, а буржуй! — говорит Петька. — Не купишь ли креслица? Чересчур превосходное, магическое кресло — от всех налогов освобождает. Обрадовался буржуй. Стал торговаться с Петькой. Заплатил ему триллион рублей, взвалил кресло на спину и пошел себе. А Петька разбогател снова. Женился. Я на свадьбе той был, самогонку пил. По усам текло, да вдруг нагрянула милиция. — Эге, — сказала милиция, — это у вас чтой-то по усам текет? Не самогонка ли? Ежели самогонка, то с вас приходится. haharms.ru рассказы - Михаил Зощенко - фельетоны |
НА
ГЛАВНУЮ
Человеческое достоинство. Божественное Последнее рождество. Крепкая женщина Святочные рассказы. Собачий нюх Черт. Монастырь. Любовь Хозрасчет. Три документа. Китайская Исторический. Брак по расчету. Счастье Бедный вор. Медик. Диктофон В порядке приказа. Забытый лозунг Случай в больнице. Твердая валюта Фома неверный. Бедный человек Пациентка. Исповедь. Передовой человек Бедность. Богатая жизнь. Агитационный Верная примета. Плохие деньги. Живой Подшефное село. Разговоры Поводырь. Родственник. Воздушная почта Открытое письмо. Маломыслящие Семейное счастье. Точная наука Щедрые люди. Почетный гражданин Европеец. Случай в провинции Тетка Марья. Нянькина сказка Рассказ певца. Полетели. Герои Остряк-самоучка. Случай. Шестеренка Паутина. Случай на заводе. Полеты Двугривенный. Разложение. И только Костюм маркизы. Каприз короля. Конец Актриса. Мещаночка. Сосед Подлец. Как она смеет. Тайна счастливого Муж. Я не люблю вас. Серый туман Искушение. Рыбья самка. Любовь Война. Старуха Врангель. Лялька Рассказы Синебрюхова Гришка Жиган. Черная магия. Веселая Последний барин. Про попа. Трупиков Метафизика. Письма в редакцию Обязательное постановление. Мемуары Новый Письмовник. Мадонна. Сенатор Вор. Собачий случай. Веселая масленица Сила таланта. Веселые рассказы. Попугай Бабкин муж. Нищий. Карусель Четверо. Свиное дело. Тревога Электрификация. Об овощах. Веселые Плохая ветка. Матренища. В защиту Холостые пожарные. Еще не так страшно Спецодежда. Сдвиг. Молитва Речь на банкете. Не по адресу. Ругатели С перепугу. Комар носа. Обязательное Хотя и брехня. Цены понижены. Из науки Европа. Новый человек. Писатель Старая крыса. Приятная встреча Неизвестный друг. Руковод. Баба Честный гражданин. Протокол Приятели. Беда. Жертва революции Тщеславие. Аристократка. Герой МИХАИЛ ЗОЩЕНКО: ЗОЩЕНКО рассказы 1 ЗОЩЕНКО рассказы 2 ЗОЩЕНКО фельетоны ЗОЩЕНКО для детей ЗОЩЕНКО биография |