Рассказы Зощенко: Вор. Собачий случай. Веселая масленица |
|
|
Зощенко
Михаил: рассказы: Вор. Собачий случай. Веселая масленица:
и
короткие
произведения 1922–1924
гг. Читать
тексты рассказов: Вор. Собачий случай. Веселая масленица:
М.Зощенко
онлайн.
Сборник коротких рассказов
из книг Зощенко,
фельетонов и небольших произведений известного советского писателя
классика сатиры и юмора.
Вор Был Васька Тяпкин по профессии карманник. В трамваях все больше орудовал. А только не завидуйте ему, читатель, — ничего не стоящая это профессия. В один карман влезешь — дерьмо — зажигалка, может быть; в другой влезешь — опять дерьмо — платок или, например, папирос десяток или, скажем, еще того чище — счет за электрическую энергию. Так, баловство, а не профессия. А которые поценнее вещи — бумажник там или часы, что ли — дудки. Неизвестно, где нынче содержат пассажиры это. А и подлый же до чего народ пошел! Гляди в оба, как бы из твоего кармана чего не стырили. И стырят. Очень просто. На кондукторшину сумку, скажем, засмотрелся — и баста — стырили уж! Елки-палки… Ну а что касается ценностей, то не иначе, как пассажиры по подлости своей на груди их носят или на животе, что ли. Места эти, между прочим, нежные, щекотки нипочем не выносят. Пальцем едва колупнешь — крики: ограбили, дескать. Смотреть противно. Эх, ничего не стоящая профессия! Оптик один полупочтенный из налетчиков посоветовал Ваське Тяпкину от чистого сердца переменить профессию. Переменить, то есть, специальность. — Время, — говорит, — нынче летнее. Поезжай-ка, говорит, братишка, в дачные окрестности. Облюбуй какую-нибудь дачу и крой после. И, между прочим, воздухом дыши. Ваш брат тоже туберкулезом захворать может. Очень просто. «Это верно, — подумал Васька, — работаешь ровно слон, а ни тебе спасибо, ни тебе благодарности. Поеду-ка я и в самом деле в дачные окрестности. Воздух все-таки, и работа иная. Да и запарился я — туберкулезом захворать можно». Так Васька и сделал. Поехал в Парголово. Походил по шоссе, походил по улицам — воздух, действительно, великолепный, дачный, слов нет, а разжиться нечем. И жрать к тому же на воздухе приспичило, только давай, давай — будто дыра в пузе — съел, а еще просится. Стал Васька дачу облюбовывать. Видит, стоит одна дача жилая и на взгляд превосходная. На заборе заявление: медик Корюшкин, по женским болезням. «Ежели медик, — думает Васька, — тем лучше. Медики эти завсегда серебро в буфете держат». На сегодня залег Васька в кусты, что у медика в саду за клумбами, стал следить, что вокруг делается. А делается: нянька в сад с пятилетним буржуйчиком гулять вышла. Нянька гуляет на припеке, а парнишка по саду мечется, в игры играет. Игр этих у него до дьявола: куклы, маховички разные заводные, паровозики… А одна игра совсем любопытная — волчок, что ли. Заводом заведешь его — гудит это ужасно как, и сам по земле, что карусель, крутится. И до того Ваську эта игра заинтриговала, что едва он из кустов не выпал. Сдержался только. «Неполным заводом, — думает, — они, идолы, крутят. Ежели бы полным заводом, — вот понес бы шибко». А нянька распарилась на припеке, лень ей, видите ли, крутить. — Крути, крути сполна, — шепчет про себя Васька. — Крути, дура такая… Сук тебе в нос… Ушла нянька с парнишкой. Вышел и Васька из кустов. Пошел во двор, посмотрел, что и как. Каждую мелочь знать все-таки нужно: где труба, а где, вообще, и кухня. После в кухню заявился. Услуги свои предложил. Отказали. — Катись, — говорят, — сопрешь еще что. По роже видно. А ведь верно: угадали, елки-палки, — спер Васька топор на обратном ходу. Ну, да не говори под руку… Назавтра Васька опять в кусты. Лежит, соображает, как начать. «Лезть надо, — думает, — в окно. В столовую. Ежели окно на сегодня закрыто — не беда. Обожду. Завтра, может быть, забудут закрыть. Надо мной не каплет». Всякую ночь подходил Васька к дому, трогал окно — не поддастся ли. Через неделю поддалось — закрыть забыли. Скинул Васька пиджачок для легкости, успокоил в животе бурчанье и полез. «Налево, — думает, — стол, направо буфет. Серебро в буфете». Влез Васька в комнату — темно. Ночь хотя и светлая, а в чужих апартаментах трудно разобраться. Пошарил Васька руками — буфет, что ли. Открыл ящик. Пустяки в ящике — дерьмо — игрушки детские. Тьфу ты, бес. Действительно: куклы, маховички… «Эх, елки-палки! — подумал Васька. — Не туда, честное слово, залез. Не иначе как в детскую комнату я залез. Елки-палки». Руки опустил даже Васька. Хотел было в соседнюю комнату идти — страшно. С расположения сбился. К медику еще влезешь — ланцетом по привычке чикнет. «Эх, — думает, — елки-палки. Соберу хоть игрушки. Игрушки, между прочим, тоже денег стоят». Стал Васька выкладывать из ящика игрушки — волчок в руки попал. Тот самый, что в саду пускали давеча. Улыбнулся Васька. «Тот самый, — думает, — пущу, ей-богу, после. Обязательно. Заведу на полный ход. А сейчас поторопиться нужно, товарищи». Стал Васька торопиться, рассыпал что-то, зазвенело на полу. Только смотрит — на кровати парнишка зашевелился. Встал. Пошел к нему босенький. Оробел сначала Васька. — Спи! — сказал. — Спи, елки-палки. — Не трогай! — закричал мальчик. — Не трогай игрушки. «Ах, ты, — думает Васька, — засыпаться так можно». А мальчик орет, плакать начинает. — Спи, шибздик! — сказал Васька. — Раздавлю, как вошку. — Не трогай. Мои игрушки… — Врешь, — сказал Васька, пихая в мешок игрушки, — были это, точно, твои, а теперь ищи-свищи… — Чего? — Ищи, говорю, свищи. Выкинул Васька мешок за окно и сам прыгнул. Да неловко прыгнул — грудь зашиб. «Эх, — подумал, — елки-палки, так и туберкулезом захворать можно». Присел Васька на клумбу, потер грудь, отдышался. «Бежать, — думает, — скорее нужно». Вскинул мешок на плечи, хотел бежать, про волчок вдруг вспомнил. — Стоп! — сказал Васька. — Где волчок? Не забыл ли я волчок? Елки-палки. Пощупал мешок — здесь. Вынул Васька волчок. Пустить охота, не терпится. «А ну, — думает, — попробую, заведу». Закрутил он на полный ход, пустил. Гудит волчок, качается. Засмеялся Васька. Прилег наземь от смеха. «Вот, — думает, — когда полным ходом дует. Елки-палки». Еще не докрутился волчок, как закричали вдруг в доме: — Вор… Держи вора! Вскочил Васька, хотел бежать — бяк по голове кто-то. Да не шибко ударили. Неопытно. Рухнул хотя Васька на землю, но вскочил после. «Палкой, — думает, — ударили, что ли. Палкой, наверное, или смоляной веревкой». Побежал Васька, закрывши рукой голову. Пробежал версту, вспомнил: пиджак забыл. Чуть не заплакал с досады Васька. Присел в канаву. «Эх, — думает, — елки-палки. Переменить профессию надо. Ничего не стоящая профессия, хуже первой. Последнего, скажем, пиджачка лишился. Поступлю-ка я в налетчики. Елки-палки». И пошел Васька в город. Собачий случай Жил такой Вася Семечкин. Безработный. Уволили его по сокращению штатов, а он и в ус не дует. — Пущай, — говорит, — буду-ка я человеком свободной профессии. Стал он думать, чем ему промышлять, дровами или чем другим. Да случай вышел. Проживал в четвертом номере всемирно-ученый старичок. И занимался этот старичок разнообразными опытами, все больше над собаками. То пришьет им какую-либо кишку, то сыворотку привьет, то прививку холерную, а то и просто хвост отрежет и интересуется: может ли животное без хвоста жить. Одним словом — опыты. Но однажды встретил всемирно-ученый старичок Ваську во дворе и говорит ему: — Нет ли у вас какой-нибудь собачки для ученых опытов? Я, — говорит, — за каждую собачку плачу трешку. Обрадовался Васька. Сразу смекнул. — Есть, говорит, — вы угадали. Это, — говорит, — даже моя специальность доставать опытных собачек. Пожалуйста. Завсегда ко мне обращайтесь. Ударили они по рукам и разошлись. Первая собачка пропала у управдома. Ужасно тогда грустил управдом. Накинул даже на квартиры и хотел на воду накинуть, да были перевыборы — поперли его. Вторая собачка исчезла в седьмом номере. И такая это была паршивенькая собачка, болонка — глаз у ней красный, отвратительный, шерсть висячая. Омерзительная собачка. И кусачая к тому же. У Васьки до сих пор шрам на руке. Третью собачку Васька поймал на улице. А там пошло и пошло. Только раз всемирно-ученый старичок сказал Ваське: — Что ты, — говорит, — голубчик, мне все паршивеньких собак достаешь? Нынче я опыт произвожу над предстательной железой, и нужна мне для этого собака особо крепкая, фигурная, чтоб хвост у ней был дыбом, чтоб она, стерва, бодрилась бы под ножом. И вот пошел Васька с утра пораньше такую собаку искать. Прошел четыре квартала — нету. По пути только маленькую сучку в мешок пихнул. Идет по Карповке, смотрит: стоит у тумбы этакая значительная собачища и воздух нюхает. Обрадовался Васька. И верно: особо-фигурная собака, бока гладкие, хвост трубой и все время бодрится. Подошел к ней Васька, хлеб сует. — Собачка, собачка… А она урчит и хвостом отмахивается. Начал Васька мешок развязывать, а она за руку его — тяп. И держит. Васька рвется — не пущает. Народ стал собираться, публика. Вдруг кто-то и говорит: — Братцы, да это уголовная собака Трефка. Как услышал это Васька, упал с испугу. Мешок выронил. А из мешка сучка выпала. — Ага! — закричал народ. — Да это, братцы, собачник. Хватай его! Схватили Ваську и повели в милицию. А после судили его. Оправдали все-таки. Во-первых — безработный, с голоду. Во-вторых — для науки. — Впредь, — сказали, — не делай этого. Стал с тех пор Васька дровами промышлять. Веселая масленица Некоторые думают, что управдомом быть — пустое дело. Некоторые товарищи предполагают, что должность управдома это вроде бы делопроизводителя по письменной части: деньги получить, удостоверения гражданам выдать, расценку произвести. Ах, какие это пустяки! Должность управдома — серьезнейшая, государственная должность. Она труднее, нежели должность директора Пищевого Треста. Мало того, что управдом должен быть человек башковатый, он должен быть философом, психологом, проницателем. Каждого своего квартиранта управдом вот как должен знать! Насквозь должен знать, все кишки его видеть. А то как же иначе? В 43 квартире — безработный. А безработный этот, сук ему в нос, ежедневно в пивные ходит, в кабаре. Ночью на машинах приезжает, дворнику Семену пятерки дает. Не жалко, конечно, пускай дает, но зато управдом Ко-нючкин и плату на него возвел соответствующую. Ну да с мужчинами это просто, а вот с бабами каково? Скажем, женщина… А шут ее разберет, какая она есть? Чулочки там, ботинки, шляпки — а может она веселящаяся? А если она веселящаяся, то и квартира ее подозрительная, о которой по декрету донести нужно. Тоже вот 48 квартира. Подозрительно. Две девицы проживают — Манюшка Челькис и еще одна гражданка с эстонской фамилией Эпитафия. Может, они и есть веселящиеся. Управдом Конючкин давно к ним присматривается — не понять только: будто и подозрительные, а будто и нет. С ума сойти управдому Конючкину! Суетливая до чего должность! И добро бы еще семейная жизнь была хороша. Какое там! Семейная жизнь у управдома Конючкина ничего не стоящая — раздоры, распри, полное несходство характеров. Тоже вот — блины. Управдом Конючкин любит блин поджаренный, с хрустом, причем с солененьким, а жена управдома Марья Петровна блин обожает рыхлый, бледный, да еще, противно сказать, со снетками, тьфу на них! От этого тоже распри и семейные неурядицы. В среду на масленой управдом Конючкин до того дошел, что и кушать не захотел. Сидит за столом и на блины не смотрит — противно. Марья Петровна так супруга своего и точит: и зачем не ест, и зачем выражение лица имеет грустное, и зачем, вообще, молодость ее заел. Управдом Конючкин даже сплюнул со злости и из квартиры вышел. И вышел он на лестницу, на ступеньку сел. И сел он по случайности напротив квартиры 48. Только слышит вдруг пенье, шум, разгул вообще. «Подозрительная, — думает, — квартира. Хорошо бы девиц этих с поличными накрыть, с уликами». Постучал Конючкин в дверь. Девица Эпитафия открыла. — Тово-с, — сказал управдом, — разрешите канализацию и водопропод проверить. — Пожалуйста, — сказала Эпитафия. — Да вы бы, гражданин Конючкин, за стол бы присели. Это вот — мои гости, это вот вино, а вот блины. Взглянул управдом на блины и замер. Никогда он таких блинов не видел. Чудные, великолепные блины и с большим хрустом. Растерялся управдом, сел, скушал парочку блинов. — Эх, думает, не по должности поступаю. Ну да ладно, по крайней мере узнаю точно — веселящиеся девицы или нет? Съел он еще и еще, и выпил после, и к 12 часам на коленях у него сидела Манька Челькис и пела «Марусю». Управдом ей подпевал хриплым голосом. Ночью он спал на диване. Один или с кем — не помнит. Утром проснулся хмурый, подумал: донесу, квартира, точно, подозрительная. И стал одеваться. А когда он хотел уходить, Манька ему сказала: — Ежели ты задумал донести или что — берегись. Мне теперь все равно — разглашу, ославлю на весь дом и должности лишу. А пока пиши расписку: деньги, мол, за квартиру получил полностью и вперед за три месяца. — Позвольте, — сказал управдом, — за три месяца это выходит по свободной профессии… Позвольте, это же много выходит… двести выходит. Позвольте хотя за два месяца написать? За что же? — Пиши за три! — строго сказала Манька. И управдом написал. Ах, до чего трудная должность управдома! В особенности на масленой. haharms.ru рассказы - Михаил Зощенко - произведения |
НА
ГЛАВНУЮ
Искушение. Рыбья самка. Любовь Война. Старуха Врангель. Лялька Рассказы Синебрюхова Гришка Жиган. Черная магия. Веселая Последний барин. Про попа. Трупиков Метафизика. Письма в редакцию Обязательное постановление. Мемуары Новый Письмовник. Мадонна. Сенатор Вор. Собачий случай. Веселая масленица Сила таланта. Веселые рассказы. Попугай Бабкин муж. Нищий. Карусель Четверо. Свиное дело. Тревога Электрификация. Об овощах. Веселые Плохая ветка. Матренища. В защиту Холостые пожарные. Еще не так страшно Спецодежда. Сдвиг. Молитва Речь на банкете. Не по адресу. Ругатели С перепугу. Комар носа. Обязательное Хотя и брехня. Цены понижены. Из науки Европа. Новый человек. Писатель Старая крыса. Приятная встреча Неизвестный друг. Руковод. Баба Честный гражданин. Протокол Приятели. Беда. Жертва революции Тщеславие. Аристократка. Герой Человеческое достоинство. Божественное Последнее рождество. Крепкая женщина Святочные рассказы. Собачий нюх Черт. Монастырь. Любовь Хозрасчет. Три документа. Китайская Исторический. Брак по расчету. Счастье Бедный вор. Медик. Диктофон В порядке приказа. Забытый лозунг Случай в больнице. Твердая валюта Фома неверный. Бедный человек Пациентка. Исповедь. Передовой человек Бедность. Богатая жизнь. Агитационный Верная примета. Плохие деньги. Живой Подшефное село. Разговоры Поводырь. Родственник. Воздушная почта Открытое письмо. Маломыслящие Семейное счастье. Точная наука Щедрые люди. Почетный гражданин Европеец. Случай в провинции Тетка Марья. Нянькина сказка Рассказ певца. Полетели. Герои Остряк-самоучка. Случай. Шестеренка Паутина. Случай на заводе. Полеты Двугривенный. Разложение. И только Костюм маркизы. Каприз короля. Конец Актриса. Мещаночка. Сосед Подлец. Как она смеет. Тайна счастливого Муж. Я не люблю вас. Серый туман МИХАИЛ ЗОЩЕНКО рассказы: ЗОЩЕНКО рассказы 1 ЗОЩЕНКО рассказы 2 ЗОЩЕНКО комедии ЗОЩЕНКО для детей ЗОЩЕНКО биография 20 40 60 80 100 120 140 160 180 200 220 240 260 280 300 320 340 360 380 400 420 440 повесть |